"Евгений Шестаков. Утро деревянного человечка" - читать интересную книгу автора

Евгений Шестаков

УТРО ДЕРЕВЯННОГО ЧЕЛОВЕЧКА

Буратино восстал из праха, в котором спал, умылся, почистил зуб и
проснулся. Было раннее утро. Мальвина постанывала во прахе, ей снились
Карабас в пимах с плеткой и все восемь видов надругательства над фарфоровой
куклой. Почесывая гвоздь, Буратино приблизился к окну и попытался в него
выглянуть. Тяжелые плотные шторы не позволили этого сделать. "Курва", -
подумал Буратино о жене и раскрыл пасть.
- Курва! - послышалось из раскрытой пасти. - Завтракать!

Сразу употребив оба слова, какие знал, Буратино надолго замолчал.
Вспомнив о желании, которое томило его уже неделю, он подошел к висящему на
стене портрету отца и уставился на него единственным оставшимся после
ремонта глазом. "Не похож", - хотел было подумать Буратино, но не смог.
Думать ему было нечем и до ремонта. А после того, как по его деревянной
голове прошелся наждачный круг, да после тройной лакировки, да после
удаления носа - некогда заводной и буйный мальчишка потерял всякий интерес к
движущимся предметам и часами лежал на лавке, слушая, как потрескивают в
камине его единокровные братья. Много лет тому назад они с Мальвиной прижили
каких-то детей, которые никогда не просили есть, не орали, не плакали, а
торчали на полке в виде вставленных одна в другую пузатых девчонок. Кроме
изредка заходивших иностранцев, ими никто не интересовался. Продавать их
Буратино не стал, так как не видел никакого смысла в металлических
кружочках, а сжечь в камине не позволила Мальвина. Не то чтобы она
чувствовала себя матерью, не то чтобы запас дров был очень велик, но тем не
менее она била Буратино головой о стену до тех пор, пока у того не пропали
всякие намерения. После этого был ремонт. Карабас запросил неимоверные
деньги - Мальвина поняла только, что это больше, чем стоит новый деревянный
человечек - поэтому ремонт был сделан на скорую руку Артемоном. Из-за слегка
врожденного и очень приобретенного алкоголизма руки Артемона дрожали,
поэтому отремонтированный Буратино получился безносым, одноглазым и вдвое
меньшим.
- Это ничего... - впадая в запой, успел пробормотать Артемон. - Жаль
только, рога не смог приспособить...
В спальном углу закряхтели, поднялась пыль. Обернув лысую голову
вафельным полотенцем, Мальвина встала и тут же села. Она всегда садилась тут
же, это была ее особенность, которой она не то чтобы гордилась, но во всяком
случае не стеснялась. Все-таки годы брали свое, путь от кровати к
приседанию, становясь все короче, сократился до минимума. Годы взяли свое...
Уже мало кто помнил время, когда... Когда Буратино, еще молодой и крикливый,
вел под жестяной венец румяную звонкоголовую невесту с неотбитыми ушами и
фабричной прической; когда Артемон надирался до изумления не водкой, а
квасом; когда почтенный Карабас действительно был почтенным; когда еще ходил
на свободе Базилио; когда уже и в то время немолодой Джузеппе был еще в
состоянии спереть у Карло часы... Все обрушилось и пришло в упадок с
кончиной старого Карло. Портрет, засиженный единственной на всю квартиру и
вечно голодной мухой, тоже обветшал и готовился к тихой смерти.
- От Тортиллы письмо пришло, - вспомнив, сказала Мальвина не столько