"Сергей Шерстюк. Украденная книга " - читать интересную книгу автора

25 октября, вечер
Родная, как же я виноват перед тобой! Что же я сделал: как можно было
такую больную девочку оставить одну дома? Оставил, чтоб ты выспалась,
выздоровела, наплевала на свою мнительность? Ты ведь справилась, когда
получила подлую телеграмму, что папа совершенно парализован? Ты ведь
справилась, ну рассталась с очередным тупым педагогом (Господи, кто ж делает
для людей театр!) - все ж было прекрасно, когда я примчался с дачи. Как ты
радовалась - вот приехал муж, и все встало на свои места. Как же ты
надеялась на меня - и вот я оставил тебя одну. О, думал я, у нас такая
жизнь, мы же постоянно расстаемся, чтобы встретиться.
Вот и получил.
Теперь я знаю, почему ты забывалась, падала, все роняла, почему ты
впадала в отчаяние от пустяка. Прочитав интервью с собой, увидев ошибку или
рекламный трюк, ты могла впасть в депрессию, да нет, стресс, да нет, такое
отчаяние, будто провалилась земля.
Сейчас я сижу на кухне, мне здесь легче, чем в нашей комнате.
Глядя на мою совершенно никчемную картину с двумя выеденными яйцами на
блюдце, ты сказала мне в пятницу, когда лежала на полу, укрытая пледом,
закинув голову в подушки, и видела меня вверх ногами, как отражение на той
самой картине:
" Ты мне все сказал ".
"Что? " - спросил я.
" Смерть ".
"Да какая там может быть смерть в этом неудачном подмалевке? "
Ты промолчала. Я гладил твое лицо, ты взяла мою руку и поднесла к
губам. Целуя мою руку, прошептала:
"Я очень тебя люблю ".
Господи, как же я мог уехать!
Сейчас два ночи, то есть на моих часах три, однако перевести их вместе
со страной нет возможности, эта штучка взяла да отломилась. Сейчас у меня,
наверное, полтора десятка разбитых очков и дюжина поломанных часов. Впрочем,
надо посчитать. Они и здесь дома, и в мастерской, так что сделать сейчас это
не смогу, а налью себе стакан маминого домашнего вина и примусь за
дневники - посмотрю, что я там писал году в девяностом, к примеру.

4 ноября, 3.05 ночи
Знаю, что ничего особенно не напишу сейчас. Очень боюсь, что меня
по-настоящему еще ничего не шарахнуло: я раздвоился или растроился сейчас, -
о нет, это не шизофрения, я, слава Богу, не создаю призраков, хотя... тут
есть один финт, о котором, слава Богу, тут же рассказал. Записываю про этот
финт, чтобы потом обязательно описать. В назидание, что ли. Ибо не знаю
никого, с кем бы такое произошло, - о Господи, это со мной, мечтающим всю
жизнь стать обывателем. Целую тебя. Пока.

4 ноября
На кухне опять засор. Слесарь пошел за тросом. Вот так я начал свой
день: вычерпывал воду в красное ведро, бегал с ним в туалет, выливал и в
промежутках пытался дозвониться в диспетчерскую и к соседям сверху. А мойка
на кухне новая, высокая, как ты хотела. Мама пошла в гости, я один.