"Борис Викторович Шергин. Старые старухи" - читать интересную книгу автора

не открывала. Поднесли ко рту зеркало: дышит ли?.. Раба божия ловко смахнула
зеркало на пол и открыла один глаз:
- Попов сколько было? Выдать по пятищнице на плешь. Пели умильно.
Наша Петровна воротилась домой ночью, опять запричитала:
В печи вода поставлена
Олену Кирилловну омывать.
Ох, деточки, бабушка у вас
Теперь часова,
Не векова...
Утром Наталья Петровна надела черный костыч с белыми руками, взяла
псалтырь, отправилась над "покоенкой" читать... Пришла, дверь к бабушке
открыта, а та как ни в чем не бывало сидит у окошка, шьет... Косо так на
Петровну посмотрела:
- Ты куда, могильна муха, срядилась? Что за пазуху-то пихаешь?
- В баню пошла... к вам забежала...
- Давно ли в городу-то бань не стало? В Соломбалу мыться пришла?
Но Петровны и след простыл.
Однако через три года Олена Кирилловна заумирала не шутя.
Дочери говорят:
- Мама, мы батюшку пригласили.
- Созвали бы старух из Амбурской пустыни. Поп-то "ба-ба-ба", да и все. А
наши-то старухи за рублевку три часа поют да поют.
Однако иерей явился.
- В чем грешна, раба божия?
- Ну, батько, ты и толст, сала-то, сала! Ты светло загоришь в аду-то.
- Тебя саму за эти слова в муку!
- Я тоща, я худо загорю: головней возьмусь, да и... Ох, кабы кучей
мучиться-то... Все бы веселее...
- Раба божия, я буду тебя исповедовать, ты отвечай.
- Нет, ты мне отвечай! Вот скажи: кто меня так крепко, всех сторон
пожалеет, так обнимет, что уж не вывернешься?
Священник недоумевает, все-молчат...
Старуха рассмехнулась:
- Могила, кто же больше!.: Ну, простите. Не велю вам скучать.
Тут и все.
А тетка Глафира Васильевна, умирая, сказала:
- Не хочу больше на Севере репу есть. Поеду по яблоки в южные страны.