"Галина Щербакова. Отвращение" - читать интересную книгу автора

ахти что, но есть покупатели. Теперь же в магазине такие цены.
Беженцы лотошатся, все тут никуда не годится, но на месте-то стоит,
прижилось, а у них-то ничего. И клопов нету, слава Богу. Собирают по
карманам денежки. И Дита им "уступает", хотя в другом месте... "Да ладно, вы
так настрадались..."
Теперь ей надо как можно скорее оказаться в Москве. Нужно там
засветиться горячо, чтоб в этом свете сама по себе сгинула эта филологиня с
Украины. Даже смешно думать, что она может быть кому-то интересна в нынешней
ситуации раздельных государств.
В тот же день Дита вернулась в общежитие, сообщила, что мать умерла,
вынула из камеры кейс и села составлять план диссертации "Поиски истины и
сомнения в ее существовании в письмах Антона Чехова".
"Это будет бомба", - чирикнула синичка.
Кто будет сверять текст, если название определяет совсем другую тему?
Потом на кафедре она взяла все нужные бумаги о болезни
профессора-руководителя, в связи с этим - об отсутствии количественного
состава кафедры для защиты, ходатайство от ректора, личное письмо преподки
английской литературы ее бывшему мужу доценту по второй половине
девятнадцатого века с просьбой "оказать содействие способной аспирантке".
Она в отличие от Рахили пойдет в педунивер. Надо будет просмотреть в
компьютере все данные, чтобы не было ненужных пересечений.
Они были. Была обозначена тема докторской Бесчастных и приблизительный
срок защиты.
А она должна защититься раньше во что бы то ни стало. Думай, Дита,
думай. Пусти трамвай по нужному пути. Надо было с кем-то посоветоваться,
"обболтать" ситуацию. Она листает адреса, фамилии, которые ей дали в дорогу.
Никого подходящего. Общежитие, куда ее пустили на недельку-две, такое же,
как все. Пьют, сплетничают, сживают кого-то со свету. Мелкие страсти. Ей
слегка приятно, что ее страсть крупнее, забористей, уже не студенческого ума
дело.
В кухне, наливая кипяток в чашку, слышит разговор.
- Ты дура, да? Да любую хвалебку на себя можно купить задешево. Платишь
наличку - и пишут, что ты великий актер там или певец. А другой закажет, что
ты говно. Просто надо знать, кому дать.
Откуда она это может узнать? Есть у нее одна фамилия из газеты. Учился
с нею два курса, а потом перешел на заочный, подался в писатели, не вышло.
Свил гнездо пониже - в журналистике.
Нашла. Он ее не узнал.
- Да ты что, Коля, можно подумать, что прошло сто лет. Не пугай меня,
Бога ради!
- А! - сказал Коля. - Вот заговорила - и узнал. У тебя очень противный
голос.
Хотелось дать ему в рожу, но он улыбался нагло и по-своему дружелюбно.
- Хотела дать в рожу? Не стоит. Просто говори тоном ниже. Знаешь, в
бизнесе жизни все имеет значение, голос там, жестикуляция. Москва, она
барыня, она любит ласкающие голоса, чтоб по подлежащему, по подлежащему...
Слушай битого и обученного.
Если б можно было сказать всю правду. Но нет, как ее скажешь.
Полправды, четвертушку... Пересечение научных интересов, ей надо уязвить
одну авторшу, которая списала у нее "кое-какие слова". Вот так, все