"Н.Шер. Хозяин леса (Детективный конкурс Литвиновых) " - читать интересную книгу автора

выполнит ее просьбу. У Родомира в душе было какое то смятение. Он видел, что
перед ним теперь стояла не та властная и коварная Княгиня, а простая,
красивая женщина, которая с тоской и надеждой смотрела на него. Одну руку
она опустила вдоль туловища, не произвольно для себя теребя свое платье,
другую руку положила себе на грудь, как будто успокаивая и удерживая свое
сердце.
Родомир стоял и смотрел, что он мог ей сказать. Глаза ее теперь
излучали только теплоту и покорность, губы ее смягчились, слегка
подрагивали. Родомир понимал, как тяжело ей было сдерживать себя, чтобы из
глаз не брызнули слезы. Теперь он осознал те чувства, которые она испытывала
к нему. Ни какой мужчина, даже с такой задубевшей душой, какая была у
Родомира, ни смог бы остаться без чувственным в таком положении. Но разве
смог бы он переступить порог этой женщины, когда ее муж отдыхает в соседних
покоях. Он должен прекратить это раз и навсегда, как бы не было больно это
ей.
- Позвольте мне пройти, Княгиня, - сказал он, мне нужно идти, уже
поздно. Она стояла не шелохнувшись. Не заставляйте меня отодвинуть вас силой
и он шагнул к ней. Она в свою очередь бросилась к нему, обвила свои руки у
него на шее, но он решительно и без грубости убрал ее руки и зашагал прямо.
- Родомир, - крикнула Милада. Он остановился, слегка повернул голову.
Если ты уйдешь, ты пожалеешь об этом.
Хорошо, что он не видел ее такую. Из доброй и милой женщины она вновь
превратилась в саму себя. Глаза ее вспыхнули огнем и яростью. Если бы в
коридоре не горели свечи, они бы сами вспыхнули от ее горячей ненависти.
Много ли надо оскорбленной женщине, чтобы переступить эту тонкую грань от
любви до ненависти. Губы ее слегка разошлись в гневе, открыв ее белые,
сильно сжатые зубы, которые, наверное, заскрипели от злобы. Она не смогла
простить ему то, что он не поддался на ее чары, на которые она была
способна. Еще была больше зла на саму себя, что не хватило у нее силы и
способностей, чтобы овладеть им и подчинить его себе. Она стояла, потрясая
руками, как будто метая молнии, со сжатыми кулаками. Пальцы были так сильно
сжаты, что ногти впивались в кожу. Она шептала сама себе, - ты пожалеешь об
этом, ты пожалеешь, я тебе не прощу ни когда. Если ты не будешь со мной, то
не достанешься ни кому. Опустила руки, разжала их. В одной руке были его
волосы, которые она успела ухватить до того, как он отстранил ее. Она
заскочила за порог своей комнаты, вышла от туда с веником в руках. Замела
пыль с того места, где стоял Родомир, что-то нашептывая при этом себе под
нос, какие то заклинания. Зайдя к себе в комнату, закрыла ее на засов.
Достала из сундука старую толстую книгу, обшитую толстой обшарканной кожей.
Полистав немного, остановилась на нужной странице. Написанное было в этой
книге понятно только ей. Познание этих иероглифов передавалось из поколения
в поколение. Она приготовила все необходимое. В деревянную миску положила
его волосы, пыль из под его ног, положила еще пучок какой то шерсти, похожую
на собачью, при этом постоянно, что то приговаривала, делала какие то
движения над столом, периодически заглядывая в открытую книгу. Эта ночь была
очень удачная для такого коварного дела. Стоял период полнолуния. Наконец
она замолчала и уставилась на свечу, пламя которой трещало и медленно
покачивалось. Вот и все, обратного пути нет, остался последний момент,
штрих, которым надо завершить проделанную работу, но он самый решающий,
который даст толчок этому колдовству. Осталось добавить крови. Она закатала