"Даня Шеповалов. Комплекс девственницы" - читать интересную книгу автора

танцевали в его лучах, пытаясь как можно дольше отсрочить час возвращения в
реальность. Солнце для них было досадным напоминанием о начинавшемся новом
дне, который они по большей части проспят.
- Миха! - крикнула ему странная девушка в берете с авоськой в руках, в
которой болтались бутылки с молоком.
Одежда девушки была вся в песке, видно та тоже спала на пляже.
- Нормал? - спросила она Мишу, подойдя ближе. - Актрисы-то оказались
крутые: ни денег теперь, ни телефонов.
Миша не очень понимал, где он. Вокруг были странные металлические
конструкции, искусственные пальмы с тростником вместо листвы, асфальтовые
дорожки, ветер с песком.
- Не знаю, брат, - сказал Миша, ни разу не заикнувшись, - все это было
уже, вот эта самая минута, она была с нами очень много раз, когда ты говорил
мне про актрис. Если бы я нашел нужные слова, брат, я бы объяснил тебе, что
я имею ввиду, но, я надеюсь, ты понимаешь без слов меня.
- Брат значит? - обрадовалась Настя-режиссер. - Ништяк! Подожди, не
теряй мысль, я сейчас включу камеру.
Мимо них прошла девушка в костюме медсестры: с зеленовато-бледным
лицом, рот она придерживала ладонью.
- Медсестре плохо, - пояснила Настя. - Слушай, пойдем-ка к бару,
соберем всех остальных и решим, что дальше делать.
В баре спали все: и бармены, и посетители, положив головы на барную
стойку. Только неутомимая Надя, на которой держался весь мир, что-то
высчитывала в толстой тетради с колонками цифр.
- Ладно, давай, что ты там говорил про минуту, которая все время
повторяется? - спросила Настя-режиссер, наводя на Мишу объектив.
Тот посмотрел в стекло странного глазастого устройства:
- Нам нужно ехать к студенту Медноногову на Петроградку, поскольку мы
обещали ему вчера явиться, и эта самая минута была уже миллион раз. Но
намного важнее то, что, - он подумал немного, - я уже не могу сказать тебе
что.
- Понятно, - заскучала Настя, - нет, это правда все очень интересно,
но... Но шел бы ты лучше Миша, проспался... О, зырь, Макарыч.
Потерянный Макар шел по пляжу, обходя валяющиеся на песке парочки,
изможденные танцами. Он и сам уснул, когда начинался рассвет, а проснувшись
не нашел рядом никого - а главное, Кати. На душе было тревожно: она всегда
раньше была рядом, чтобы ни случилось, и что бы ни говорила сама. Помимо
тревоги все сильнее разгоралась и ревность - интуиция подсказывала, что
далеко не беспочвенная. Каким глупым и смешным кажется это чувство со
стороны, и в какого всесильного алчного монстра превращается, поселившись у
тебя внутри.
Макар вспомнил, как они ехали сюда на поезде, едва успев на пересадку в
Джанкое - дали взятку проводнику. Катя спала, лежа на животе, на нижней
полке в футболке и своих любимых коротких бирюзовых шортах, а он - на
верхней, уже несколько часов глядя на нее. За окном проносились акации,
деревни, железнодорожные мосты, реки, товарные поезда, капсулы-цистерны
которых хотелось нанизать на нить, чтобы получилось ожерелье. Мимо прошла
группа школьников, класс седьмой или восьмой, они ехали из летнего лагеря
домой. Большая часть школьников, и девочек и мальчиков, шли, опустив глаза к
полу, стесняясь остальных пассажиров. Но двое парней, один не по годам