"Борис Шергин, Степан Писахов. Сказы и сказки " - читать интересную книгу автора

Прямо как колдун читал по тайной книге".
Старшие обедали в молчании, и наш разговор был слышен. Иван Узкий
рассмеялся и сказал:
"Кормщик Анкудинов, объясни моим ребятам наше колдовство".
Анкудинов стал объяснять:
"Как известно, мы в разлуке были десять дней. Первые четыре дня
восточный ветер меня держал под берегом, а вас гонил открытым морем. В
следующие четыре дня дул русский ветер. Он опять держал меня на месте, но
вам позволил справить к берегу.
Как я, оставшись далеко, в Пособной, мог предугадать, где кинет якорь
лодья Узкого?...
Я знал, сколько верст в сутки могла проходить ваша лодья. За четыре
дня, при ваших многотрудных обстоятельствах, вы сделали в направлении
юго-запада четыреста верст. Этот счет мой сразу прекратился, когда ударил
противный вам ветер с юго-запада. Немедленно, на всех парусах, вы
устремились в берег.
Как мог я в точности определить место вашей стоянки?
Зная, что вы ушли на юго-запад и находитесь от Пособной на расстоянии
четырехсот верст, я вообразил, какие бухты и заливы там имеются. А так как у
меня и у Ивана Узкого один и тот же опыт и те же мысли, я знал, что он
выберет эту лахту.
Точно так же кормщик Узкий знал, что я в четыре дня берегового ветра не
двинусь из Пособной. Он знал, что и в следующие четыре дня дует ветер, не
попутный для меня. В тот день, когда взялся северный ветер, Иван Узкий
сказал вам: "Сегодня Анкудинов выскочил из заключения".
Расстояние в четыреста верст, при попутном ровном ветре, можно одолеть
за тридцать два часа. Иван Узкий учел, что за туманами мы шли без парусов,
учел неровность ветра и для этих трудностей прибавил к нашему походу еще
часиков двенадцать. Его расчет был точен.
День встречи и место встречи мы определили знанием ветра, знанием моря,
знанием берегов, а не гаданьем и не колдовством".
На рассвете следующего дня лодьи Анкудинова и Узкого оставили
Новоземельский берег и добрым порядком пришли домой, в Архангельск.

Новая Земля

Веку мне - "сто лет в субботу". Песнями да баснями, гудками да
волынками, присказками-сказками, радостью-весельем от старости отманиваюсь и
людей от смерти-тоски отымаю.
Архангельская страна, Двинская земля богатеет от моря. Угрюмо Студеное
море - седой океан. И поморы, идучи на дальние промысла, брали с собой на
корабль песню и сказку.
Таковым-то побытом в молодые, давние годы подрядился я в двинскую
артель, идти на Новую Землю, бить зверя и сказывать сказку в мрачные дни.
Из-за нас, мастеров-посказателей, артельные старосты плахами березовыми
бились, дрались, боем отбивали, отымом отымали нас друг у друга.
Дула праматерь морская - пособная поветерь. Наша лодья от Двины до
Новой Земли добежала в пятеры сутки. Зверя в тот год выстала несосветимая
сила. Целое лето били тюленя, моржа, стреляли оленя. Такой задор одолел -
гусли мои паутиной заткало, без них весело!