"Люциус Шепард. Aztechs" - читать интересную книгу автора

горного хрусталя и ножах, сверкающих в милях кровавой ночи, маленькие
штуковые пещеры с заржавленными железными дверцами, чуть приотворенными
внутрь, где все усыпано всеми видами дешевки: зеркалами с витиеватыми
оловянными рамами, шапочками тореро с набрызганными сценами с Plaza del
Toros, сомбреро, украшенными вышивкой и кусочками битого стекла, складными
ножами с драконами, нарисованными золотой краской, которую легко соскрести
ногтями. С обочин следили шлюхи, упакованные в платья, вроде держателей для
салфеток, стянутых вокруг глыб коричневатого жира, их лица словно образы,
нарисованные на фасадах порнокинозалов, щеки, подмалеванные румянами,
подведенные глаза, громадные ярко-красные рты, открытые для поездки в дом
радости. Жестокие, смуглые мужские лица, глядящие из дверных проемов и
зияющей тьмы переулков. Скульптурные брови и потоки черной лавы волос,
черные магниты глаз и сверкающие золотые зубы, усы острые, как косы,
светящиеся неоном кольца сигаретного дыма, скользящие с губ. Продавцы,
толкающие фруктовые напитки, бокадильос, мороженное, шиш-кебаб из дохлых
собак, сдобренный красным соусом, краденые хайтек-игрушки... Я часто видел
сон об Эль Райо, я ныряю вниз на самолете, несусь так низко, что кончики
крыльев чиркают по огню, потом я взбираюсь так высоко, что вижу все его
протяжение и думаю, понимают ли люди, построившие его, зловещую форму, что
они вызвали к жизни? Какой безмерный сигнал они высвечивают в никуда? Какой
характер он формирует? Какое значение он имеет в каком множестве алфавитов?
С какими тайными обществами и космическими образованиями он равняется? Я
глядел на это так. Я понимал, что ничто в нашем мире не существует по
причинам, установленным Эйнштейном, и ничто сказанное Эйнштейном не имеет
никакого смысла, кроме как на уровне чистой магии, потому что в фундаменте
всей этой математической абракадабры находится просто шум джунглей, уличные
ритмы и обширный примитивный план.
"Крусадос" представлял некую иронию по отношению к Эль Райо, потому что
войти в этот клуб можно было с обоих сторон границы. Лазерный забор прорезал
его по центру, и был невидим за откатывающимися металлическими дверьми.
Управляющие врубились в подземные кабели, из-за чего раз в час излучатели
сбивались, образуя трехсекундный интервал излучения, и во время этих
интервалов можно было перепрыгнуть из Мексики в Штаты и наоборот. Может
показаться странным, что это позволялось, однако нелегальное пересечение
границы в малом масштабе не рассматривалось как проблема - в конце концов
обе стороны границы разделяли одну и ту же экономику, одно и то же ужасное
загрязнение среды и тот же уровень преступности, и La Migra продолжала
следить и на американской стороне, чтобы никто из представляющих настоящую
опасность, вроде моего папы, не ускользнул в Страну Свободы.
Я любил темноту клуба, оранжевое пламя маленьких свечей в стеклянных
чашах на всех стойках, железные двери, что ежечасно откатывались, открывая
Эль Райо, фоновое биение львиного сердца музыки, бар отделанный черным
металлом и блестящим хромом. Это был мой офис, мое истинное обиталище души.
Я занял место в баре, и бармен, поплыл в мою сторону, словно на колесиках,
его серебряный зуб прорезал серповидную улыбку, глаза сверкали черными
жуками, острыми черными стилетами...
"Что вам подать, мистер По?"
"Орландо! Buenas noches", сказал я. "Текилу и пиво."
Телевизор над баром показывал Лучшие Хиты Эль Райо. То есть то, как
люди пытались пересечь его в ранние годы после того как барьер был включен,