"Люциус Шепард. Ночь Белого Духа (Авт.сб. "Ночь Белого Духа")" - читать интересную книгу автора

уж рок-группы - ты дружишь с каждым, но не в одно и то же время.
Понимаете, я рассказала этому парню об интрижке. Мы всегда поверяли друг
другу подобные вещи. Но как-то раз он разозлился на меня за что-то. За
что-то такое же глупое и бессмысленное. - Подбородок у нее задрожал, и
Микаэла с трудом удержалась от слез. Залетающий со двора ветерок ласкал
тонкие пряди волос, упавшие ей на лицо. - Мой приятель обезумел и побил
моего... - Она издала мрачный смешок. - Уж и не знаю, как назвать.
Любовника, что ли. Короче, мой приятель его убил. Это был несчастный
случай, но он пытался удрать, и полицейские застрелили его.
Элиоту хотелось остановить ее излияния; она наверняка переживает все
это заново, снова видит кровь, полицейские мигалки и холодную белизну стен
морга. Но память уже подхватила ее, будто исполинская волна, и он понимал,
что Микаэла должна взмыть вместе с этой волной к небесам и обрушиться с
ней на землю.
- На какое-то время я просто отключилась. Впала в оцепенение. Ничто не
трогало меня - ни похороны, ни гнев родителей. Я уехала в горы, надолго,
на многие месяцы, и почувствовала себя получше. Но когда я вернулась
домой, то обнаружилось, что музыкант, рассказавший обо всем моему
приятелю, написал об этом песню. И о связи, и об убийствах. Выпустил
пластинку. Люди покупали ее, напевали рефрен, гуляя по улицам и принимая
душ... Танцевали под нее! Они отплясывали на костях и крови, мычали
мелодию скорби, выкладывали по пять долларов девяносто восемь центов за
мотивчик про страдание. Оглядываясь в прошлое, я понимаю, что была не в
своем уме, но тогда все мои поступки казались мне совершенно нормальными.
Более чем нормальными - целенаправленными, вдохновенными. Я купила
пистолет. Дамскую модель, как сказал продавец. Помню, я еще подивилась,
что есть мужские и женские пистолеты, как электробритвы. С ним я
чувствовала себя этакой громадиной. Мне приходилось быть кроткой и
вежливой, а то люди сразу же заметили бы, какая я громадная и
целеустремленная - в этом я ничуть не сомневалась. Выследить Ронни -
парня, написавшего песню, - было совсем нетрудно. Он оказался в Германии,
выпускал второй альбом. Мне прямо не верилось - ну надо же, я не могу
пойти и убить его! Я пребывала в таком расстройстве, что однажды вечером
отправилась в парк и затеяла стрельбу. Мазала я по-черному. Сколько я ни
целила в бродяг, бегунов и белок, попадала только по листьям и в белый
свет. После этого меня посадили. В больницу. По-моему, это помогло, но...
- Она заморгала, приходя в себя. - Я так и не обрела цельность, понимаете?
Элиот осторожно отвел пряди, упавшие ей на лицо, и уложил их на место.
На губах Микаэлы промелькнула улыбка.
- Понимаю, - промолвил он. - Порой я и сам чувствую то же.
Она задумчиво кивнула, словно подтверждая, что разглядела в нем это.


Они отобедали в тибетском ресторанчике в Темале; безымянное,
захламленное заведение с засиженными мухами столиками и расхлябанными
стульями специализировалось на похлебке из мяса буйвола с ячменем. Но зато
оно располагалось далеко от центра, что давало возможность разминуться с
самой гущей праздничной сутолоки. Прислуживал за столом молодой тибетец в
джинсах и футболке с девизом "Ответ заключается в магии", с болтающимися
на шее наушниками плеера. Стены, едва различимые сквозь дымную пелену,