"Виктор Шендерович. Избранное (из разных книг)" - читать интересную книгу автора

История любви

Семен Исаакович Гольдинер родился в ночь с двадцать пятого на двадцать
шестое октября того самого года.
Дата рождения смущала Семена Исааковича. Он предпочел бы быть
ровесником какого-нибудь более интимного праздника, вроде открытия Сандвичем
Сандвичевых островов или полета братьев Монгольфьер на монгольфьере, но в ту
ночь его никто не спросил, а потом было поздно.
Факт одновременного рождения с советской властью бросил на земной путь
Семена Исааковича судьбоносный отблеск. Он не видел Сандвичевых островов, не
летал на воздушном шаре. Его жизнь принадлежала только ей. Всю молодость
провел Семен Исаакович в комсомоле:
зрелые годы посвятил выполнению пятилетних планов.
Он многократно спасал для отрасли переходящие красные знамена, и к
пенсионным годам он до ряби в глазах избороздил пространство между Курском и
Хабаровском.
Он не видел голубей на площади Сан-Марко, не слышал, как дышит
весенними вечерами Латинский квартал, -- зато из писем трудящихся в газету
"Правда" мог безошибочно извлечь решения грядущего пленума.
Когда он вспоминал свою жизнь, она представлялась ему в виде
заброшенной железнодорожной станции с бюстом Ленина в углу, причем Ленин был
с трубкой, бровями и родимым пятном одновременно.
А еще Семен Исаакович был болен гастритом и пил от нервов элениум --
если элениум удавалось достать.
Таково было влияние советской власти на Семена Исааковича.
Что же до обратного влияния, то это вопрос темный, потому что она
Семена Исааковича не видела в упор.
Но так было не всегда.
Когда-то, в молодости, она любила его. Она приняла его в пионеры и
повязала кусочек своего бескрайнего знамени на его тощую шею. Она позвала
его за собой -- туда, где будут и Сандвичевы острова, и монгольфьеры, и
всего этого хватит всем поровну. И когда Семен Исаакович первый раз
перевыполнил что-то, она вкусно покормила его, и когда он пролил за нее
кровь -- дала за это медаль.
Но потом с нею случилось то, что часто случается с женщинами в летах,
-- ее потянуло на молодых и светловолосых. Она бесстыдно кадрила их, звала
вдаль, обещала монгольфьеры и Сандвичевы острова, -- а Семена Исааковича
просто держала при себе, не разрешая отлучаться. С годами у нее обнаружился
склочный характер и тяжелая рука; она не держала слова, не краснея, лгала в
глаза -- и при этом постоянно требовала от Семена Исааковича доказательств
его любви. И он с ужасом обнаружил однажды, что любить ее у него уже нет
сил.
Шли годы; он старел, дурнел и терял зубы: одновременно старела, дурнела
и теряла зубы она -- но, не замечая схожести судеб, все больше охладевала к
старику.
Он еще по инерции считал ее своею, но уже вел себя соответственно
возрасту, чего не скажешь о былой возлюбленной: она по-прежнему строила из
себя целку и крикливо звала вдаль. Семена Исааковича как мужчину строгого и
положительного это раздражало.
Но гораздо больше раздражало его с некоторых пор одно подозрение. А