"Светлана Шенбрунн. Пилюли счастья (роман) " - читать интересную книгу автора

возмущается фру Юнсон отчасти искренне, отчасти из вежливости. -
Такой парень - и чтобы не понравился?
- Дело не во мне! - разъясняет Мартин. - Дело в деньгах. Я был гол как
сокол. Отец мой богатства не нажил, а нажил шестерых детей. А
Юханна у своих родителей - единственная дочка и с хорошим приданым.
Нет, не то чтобы они запрещали ей со мной встречаться - запретить они,
конечно, не могли, но и помогать нам не собирались. Тогда все было иначе, не
так, как теперь.
Вот уж верно... У нас в гостиной висит увеличенная свадебная фотография
Мартина и Юханны. В прежней квартире она висела у Мартина в спальне, но он
справедливо рассудил, что при новой жене фотографии лучше находиться в
гостиной. Красавицей, судя по этому выцветшему черно-белому снимку, Юханна
не была - солидная, серьезная женщина.
После ее смерти безутешные родители все свое состояние завещали внукам:
Эндрю и Мине. Мартину - ни копейки! А так как внуки могли войти в права
наследования лишь по достижении совершеннолетия, им еще пришлось отведать
весьма скромной и невеселой жизни у своего невезучего и небогатого отца.
Чего Эндрю, как я успела заметить, до сего дня не может простить не
зловредным дедушке с бабушкой, а бедному кругом положительному и
старательному отцу.
- А на этих разработках такой был порядок, - продолжает Мартин, - что
нарубил - твое. Без ограничения. Только чтобы в срок уложиться - в свой срок
хоть весь лес сведи, но после окончания сучка не имеешь права тронуть. И вот
представьте: последний наш день! И в этот день, я вам скажу, мы работали
просто как сумасшедшие! Такой азарт охватил
- рубим как заведенные, еще, еще! Если уж все равно последний день, то
и надорваться не беда. И представьте, к вечеру... - Голос у него становится
серьезный и торжественный. - К вечеру, представьте...
Вдруг чувствуем: тянет гарью! Ниссе первый учуял. Пожар. Великая
все-таки вещь, я вам скажу, - лесной пожар. Начинается с пустяка, с одной
спички, но это нужно было видеть! Светопреставление! Целую неделю бушевало,
вся страна не могла одолеть его. Всю округу сожрал, десять поселков
подчистую! Что уж там говорить про наши заготовки...
А знаете, от чего он занялся?
Нет, даже фру Юнсон не в силах догадаться, от чего занялся такой
знатный пожар.
- Там в лесу была сторожка. Надо же где-то приткнуться. В первое время
мы еще и горячего чего готовили, но потом только ночевали - каждой минуты
было жалко. А вместо печи железная плита стояла. И вот, представьте, в
последний наш день в эту сторожку забрался бродяжка. Бог его знает, откуда
он взялся - принесла нелегкая на нашу голову. Еще день - и духу нашего там
бы не было. И этот парень, представьте, вздумал сварить себе кофе.
Соскучился без кофе! А спички у нас лежали, конечно, открыто, на этой самой
плите и лежали.
Кто же мог подумать, что черт его принесет! Весь лес в двух лендах!
Развел огонь, а сам, видно, заснул - пьяный был или кто его знает, но
что главное: все, все погорело! - наши вещи, лес, все живое на двести
километров в округе - он один, проклятый, остался целехонек!
Супруги Юнсоны деликатно ахают и в меру ужасаются. Мартин
преображается, молодеет на глазах и, кажется, сию минуту подымется и вновь