"Лев Шейнин. Записки следователя (все рассказы) " - читать интересную книгу автора

прощанье ребятам бутылку водки.
Цыган колебался, но потом согласился. Они пошли в "хазу" около
Екатерининской площади, где не раз в прошлом вспрыскивали удачу.
В "хазе" никого не было.
- Ничего, Цыган, - произнес Голосницкий, - скоро наши подойдут, пока
начнем сами.
Они начали пить. Цыган пил мало и неохотно, ему хотелось скорей отделаться
и уйти. Но время шло, и никто не приходил.
В комнате было накурено и душно. Молчаливый Чреватых мрачно пил водку.
Голосницкий старался много говорить. Он вспоминал прошлое.
- Ты помнишь, Цыган, - говорил он, тыкая вилкой в скользкий маринованный
гриб, - ты помнишь, Цыган, как мы обчистили эту квартиру в Лялином переулке?
Ну, еще собака там была - овчарка. Ты помнишь, как она хватала тебя за ногу,
когда мы начали выносить мешок с вещами? Хорошая была собака, умная. А?
Помнишь, сколько серебра мы взяли в квартире старухи на Покровке? Хорошая была
старуха, а; Цыган...
Цыган молчал. Может быть, он думал о том, что отошел от этих людей, от
этих разговоров, от этой профессии, о том, как хороша теперь его жизнь, когда
он уже не вор, когда все это в прошлом, когда он уже не Цыган и не домушник.
Он думал о том, что Маруся ждет его в маленькой своей комнатке, что она
простила ему прошлое, что у нее такие ясные смеющиеся глаза и маленький рот.
Задумавшись, он почти не слышал слов Голосницкого и удивленно вздрогнул,
когда раздался сиплый голос молчавшего все время Чреватых:
- Что ты, Сеня, говоришь, ему ведь теперь не до нас, мы для него рылом не
вышли. Они теперь интеллигенция, а мы что? Так... шпана.
- Интеллигенция? - рявкнул Голосницкий, и глаза его налились кровью. -
Чистенький стал, сволочь, честненький... А мы ворье, шпана? Ах ты гадина! А
Митю продал? Ребят продал? Всех нас, сука, продать хочешь!
И, встав, он вплотную приблизился к Цыгану, продолжая ругать его, страшно
уставившись выпуклыми пьяными глазами и размахивая сжатыми кулаками.
- Да что ты на него глядишь? - Чреватых поднялся и, подойдя к Цыгану,
необыкновенно быстро и крепко ударил его в лицо. Цыган вскочил, но на него
набросились оба, свалили его, и он, падая, увидел, как в дымной угаре
накуренной комнаты молнией блеснуло лезвие бритвы, которую выхватил из кармана
Голосницкий.


1928










ОТЕЦ АМВРОСИЙ