"Лев Шейнин. Отец Амвросий ("Записки следователя") " - читать интересную книгу автора

рассвета. Мягко цокали копыта лошади по торцовой мостовой. Подъехав к дому,
молодой человек щедро расплачивался с лихачом и проходил к себе. Он жил один
в небольшой уютной квартире из двух комнат. Белая визитная карточка была
приколота у звонка. Четкими закругленными буквами на ней было отпечатано:

Сергей Георгиевич Питиримов.

Молодой человек открывал дверь и входил в теплый сумрак передней. Через
полуоткрытую дверь лестничной площадки свет пробивался тускло и неуверенно,
выхватывая из темноты кусок ковра, ветвистые оленьи рога, соломенное кресло.
Потом дверь захлопывалась. Питиримов проходил в комнаты - небольшую
кокетливую спальню с низкой широкой кроватью, похожей на ладью, и
полукруглую темную столовую с массивной дубовой мебелью.
Он медленно раздевался, ложился в постель, закуривал папиросу. В
квартире было тихо. Огонек папиросы описывал. в темноте мерные полукруги от
изголовья к пепельнице на ночном столике и обратно. Потом папироса гасилась.
И Питиримов засыпал.
Никто не знал, чем он занимается. У Питиримова было много знакомых, но
никого он не посвящал в свои дела.
В доме считали, что он биржевой маклер. Близкие ему женщины были
уверены, что он крупный инженер-изобретатель. Во Владимирском клубе
почтительно подозревали, что он талантливый шулер крупного полета. Но он не
был ни тем, ни другим, ни третьим. Он даже не был Питиримовым, хотя и носил
эту фамилию. Несколько лет тому назад он был "Витькой Интеллигентом" и
принимал участие в уличных налетах. Тогда он был еще совсем молод, и ему
нравилась эта профессия. Ночью он и его товарищи неожиданно подбегали из-за
угла к запоздалому оторопевшему прохожему или влюбленной парочке, привычные
руки мгновенно снимали шубы, кольца, часы.
Недоучившийся гимназист Витька Интеллигент происходил из богатой
купеческой семьи. Еще юношей он свел знакомство с преступным миром, усвоил
воровской жаргон, посещал притоны. Внешний лоск и некоторая начитанность
сначала вызывали там враждебное недоумение, а потом снискали к нему уважение
и доброжелательный интерес. И часто где-нибудь в воровском притоне или в
курильне опиума Виктор проводил целые ночи в обществе громил, карманников и
проституток. Он жадно выслушивал рассказы об их похождениях, при нем
происходил дележ "барышей", при нем обсуждались и вырабатывались планы новых
ограблений.
Иногда Виктор читал стихи. Мечтательно запрокинув голову, он нараспев
читал Гумилева. Читал он хорошо.
Тогда в душной подвальной комнате становилось тихо. Юркие карманники с
Сенного рынка, лихие налетчики из Новой деревни, серьезные, молчаливые
"медвежатники" - специалисты по взламыванию несгораемых касс, - их
спившиеся, намалеванные подруги жадно внимали певучей, грустной музыке
стихов.
Так прошел год. И Виктор задумал новое дело: грабить прохожих не
просто, как раньше, а с мистикой, с психологией. Были сшиты белые саваны с
черными крестами и маски для лиц.
Ночью Виктор и его товарищи прятались где-нибудь у городского кладбища.
Появляется прохожий. Ночь. Тишина.
И вдруг прямо с кладбищенской стены тихо слезает одно, два, три