"Лев Романович Шейнин. Карьера Кирилла Лавриненко ("Записки следователя") " - читать интересную книгу автора

как бы группу (вроде боевой дружины), которая руководила революционной
пропагандой среди матросов, в свою очередь будучи направляема к тому
посторонними агитаторами. Получены были сведения, что с "Памяти Азова" и
"Риги" чаще других имели сношение с частными лицами: 1) минный
квартирмейстер Сидоров, 2) артиллерийский квартирмейстер Лобадин, 3)
артиллерийский унт.-оф. Костин, 4) Трофим Тухин, 5) минер Осадчий, 6)
Иванов, 7) Шевчук ("Рига"), 8) Колодин (боцман), 9) Аникеев, 10) Гаврилов
(боцман), 11) Рукавишников (машинист), 12) Крючков (гальванер) и 13)
Рубайлов (боцман).
Из них крупным главарем, влиявшим очень сильно на других, был Лобадин,
ближайшими помощниками его - Костин, Осадчий, Аникеев и Гаврилов. Все
означенные матросы главным образом сносились с некиим Оскаром Миносом,
известным у них под кличкой "Оська". Личность эта подлежит точному
установлению (охранка тогда еще не знала, что под именем Оскара Миноса в
действительности работал, революционер Арсений Kовтюх). У этого лица или
через его посредство составлялись сходки и, между прочим, по агентурным
указаниям, в доме 19 кв. 13 по М. Юрьевской улице в Ревеле, где, по
справкам, оказался проживавшим студент Эрнест Грюнберг с женой Александрой
Артемьевой и сестрой Урлиной Грюнберг".
Получив это сообщение через департамент полиции, командование
Балтийского флота всполошилось. После долгих и секретных совещаний было
решено, что адмирал Бирилев должен лично выехать в Ревель, посетить крейсер
"Память Азова" и произнести перед матросами пламенную речь, чтобы вырвать их
из рук крамолы. Адмирал Бирилев считался недюжинным оратором.
В середине июля адмирал торжественно вступил на борт крейсера. Ему были
отданы все положенные почести. В кают-компании был сервирован стол. После
обеда адмирал собирался потрясти сердца команды заранее приготовленной
речью.
Матросы были выстроены на палубе. И адмирал заговорил. Он говорил о
волнениях в России, о "смутных днях" и "жидовских смутьянах", о верности
царю и отечеству. Он напомнил матросам слова присяги. И, заканчивая свою
речь, провозгласил "ура" в честь "императора всея Руси" К ужасу офицеров,
сотни матросов крейсера ответили на эти слова адмирала гробовым молчанием,
Адмирал побагровел, резко повернулся и пошел к трапу мимо матросов,
продолжавших молчать. Было так тихо, что стук адмиральских каблуков,
казалось, раздается на весь рейд.
На следующий день, 19 июля, несколько матросов крейсера были отправлены
на берег, за провиантом. Они вернулись вечером и доставили продукты, за
которыми их посылали. Но они доставили не только продукты: с ними приехал
человек, одетый в форму матроса. И это был не матрос. Это был Оскар
Минос-Ковтюх.
Офицеры не заметили, что на крейсере стало одним матросом больше.
Офицеры многого не заметили. Ночью Минос-Ковтюх провел совещание с
руководителями организации на крейсере "Память Азова". Было принято решение
поднять восстание на крейсере, а затем на всех остальных судах эскадры.
Ночью 20 июля, около двенадцати часов, старший офицер Мазуров заметил,
что на носу собралась группа матросов. Увидев офицера, они стали
разбегаться. Мазурову это показалось подозрительным. Он пошел на батарейную
палубу, где спали матросы. На одной из коек лежали два матроса. Один из них
назвался кочегаром. Мазуров, знавший всех кочегаров, увидел, что его вводят