"Аскольд Шейкин. Резидент " - читать интересную книгу автора

дочка - телушка телушкой... И так уж захоронила! Весь дом перерыли - нигде
ничего. А должно быть.
"Он не просто предатель, - слушая его, думал Леонтий. - Он у них
штатный. Он в допросах участвует". И оттого, наверно, что он теперь точно
знал: перед ним враг, Леонтий держался ровно, спокойно, даже несколько
строго. Недавний страх и растерянность казались ему теперь просто смешными.
- Судить будут? - спросил он.
- Будут. Да какой суд! Военно-полевой. Секретарем там Желтовский. Отец
его начальником станции при Николае был. Его за саботаж при Советах
расстреляли. Помнишь? Ну да тебя тут в ту пору не было... Он теперь за отца
всех под одну статью подводит - к стенке. Это для нас с тобой сотня тысяч -
богатство. А для них там лишь бы доложить, что еще одного большевика
кончили. Они вроде уж и следствие завершили. Харлампий-то Чагин удрал, а он
главный был. Уж он-то все знал... Уплывут деньги, - он вдруг поглядел на
Леонтия с завистливым восторгом. - Ты сумел вот... Как словчил-то? Не хочешь
сказать?.. Рядом когда-то у станка стояли. А ты вдруг - раз да в купцы! А я
чем хуже?.. Не хочешь сказать? Да и верно. Что болтать? Сорвал и сиди...
Евграшка - дурак. Ни в тын, ни в ворота, ему эти деньги грех давать, это ты
верно... А мне - нет. Я б им место нашел. У меня до последнего рубля всегда
все рассчитано.
Леонтий вспомнил вдруг то, о чем говорил на улице Фотий Фомич. В
донских газетах напечатано злорадное сообщение: "Большевики взяли Самару и
Сызрань, нанеся поражение войскам так называемого самарского правительства".
Так называемого!.. Друг с другом грызутся.
Он прервал Афанасия:
- Погоди. Сколько денег там?
- Много.
Леонтий рассмеялся: в тоне, каким было сказано это слово, слышалось,
что Афанасий по-настоящему верит ему.
- Много, - повторил он. - Разве так дело ведут? Надо точно знать,
сколько там. Ну суди сам: с чего я буду вкладывать в это больше, чем на
торговле своей процент заработаю? Мне тогда и лезть нечего!
Афанасий смотрел на него уважительно и даже с подобострастием:
- Двести тысяч должно быть, если только не раздала. Деньги эти для
передачи семьям расстрелянных.
- Так, может, она уже их...
- Что ты! Избави бог! Я слежу! Все ночи у дома ее торчу. Днем жену
посылаю. Ты ночью склады свои сторожишь, я - их. Так и ходим, - он
доверительно взял Леонтия под руку. - Евграшке не верь. И работникам не верь
никому. Сторожить сам не будешь, все раскрадут. Худой компаньон у тебя. Вот
уж я б не пропьянствовал.
Надо было кончать всю эту историю. Леонтий сказал:
- Слушай! Коли там две сотни тысяч, узнай, сколько дать, чтобы старуха
еще месяца два пожила. После суда уже или до - все едино. А мы подумаем.
Ключи поищем. Может, через дочку от нее узнаем. Обидно ж, если капитал зря
пропадет. И Дону будет лучше, коли мы такие деньги в дело пустим. Чего им в
земле гнить? Но так: что выручим - пополам!
- Точно, - ответил Афанасий. - Я с тюремным врачом столкуюсь, - он
говорил сдавленным торопливым голосом, совсем, казалось, не делая вдохов. -
Положит в лазарет, будет хоть полгода держать. Но он дешево не возьмет.