"Аскольд Шейкин. Я - Шерристянин" - читать интересную книгу автора

норме.

Внутри Мишиной головы послышался шорох, похожий на тот, что издает иголка
проигрывателя, когда кончается пластинка. Потом раздались звукосочетания,
смысл которых невозможно было понять, но строй их быстро менялся, как если бы
говоривший то и дело переходил с одного языка на другой, и наконец прозвучали
слова на родном Мишином языке:

- Второй этап исследований на Земле вынужденно прекращен досрочно.
Землянину возвращено его сознание, довести ход исследований до конца не
представлялось возможным.

Миша Стерженьков облизал пересохшие губы. Неожиданно для самого себя он
вдруг услышал свой голос, задающий аппарату шерристян робкий вопрос, не он ли,
Миша, виной тому, что ход исследований оказался прерванным. Вопрос прозвучал
нелепо, Миша почувствовал, что отчаянно, неописуемо краснеет. Изо всех сил
желая сказать что-нибудь еще, чтобы сгладить впечатление, он выдавил из себя
фразу, которая прозвучала еще нелепее:

- Вы простите, если что оказалось не так... я... мне... мне вам очень
хотелось помочь... Первый Контакт... Вы и сами должны это понять... понять,
что я... Разве я стал бы... специально...

Воцарившееся молчание было гнетущим. Миша чувствовал, как краска заливает
все его лицо и густеет до совершенно невообразимой степени. Еще он ощущал на
себе постоянный взгляд, которым откуда-то из своих глубин смотрел на него
аппарат, построенный шерристянами. Взгляд, кажется, был укоризненным и чуть ли
не печальным. Исследования шерристянам пришлось прекратить досрочно, и что-то
упорно подсказывало Мише: случилось это по его вине. В смятении Миша подумал о
том, что так же, скажем, он мог бы смотреть и сам на какую-нибудь неожиданную
случайность, помешавшую, например, поставить рекорд в пяти метрах от финишной
ленты.

В распахнутое окно из двора доносились веселые голоса, стук мячей, шум
работы разнообразных спортивных снарядов.

В коридоре, за дверью, раздавались медленные, смятенные шаги - там,
потрясенная всем случившимся на ее глазах, взад и вперед, не в силах прийти в
себя, бродила Таня Стерженькова.

Миша закрыл лицо ладонями. Все, что натворил на Земле

шерристянин, он помнил отлично. Что-то неумолимо и властно продолжало
подсказывать ему, что исследования шерристянам пришлось прекратить досрочно по
какой-то его, землянина Миши Стерженькова, вине, и потому ему было очень не по
себе.

- Вы мне поверьте,- сказал Миша потерянно, я вас очень прошу. Я же сам
понимаю... Ведь это, ведь я...