"Аскольд Шейкин. Я - Шерристянин" - читать интересную книгу автора

инопланетянин окинул особым взглядом, и на одно мгновение в глазах эстуаролога
потемнело, исчезло все, и когда мир вокруг скова стал осязаемым, реальным,
Виктор Витальевич уже был совсем другим человеком.

Еще несколько секунд профессор стоял на месте, словно бы прислушиваясь к
чему-то внутри себя. Потом он вернулся в квартиру Стерженьковых, взял под
мышку вазу, когда-то забытую им на Крымском мосту, и пружинистым шагом
вернулся к себе в кабинет, прямо к рабочему столу.

На столе был невероятный хаос, там лежало много лишнего и ненужного,
мешающего работе. Быстрыми и точными движениями Виктор Витальевич привел все в
порядок и начал работу. Сделанное недавно открытие, касающееся глаголов
древних эстуарцев, влекло за собой, как теперь стало окончательно ясно, целую
цепь других открытий, и тайна эстуарского языка, кажется, действительно была
близка к разрешению.

Профессор Ворошейкин чувствовал отменную рабочую бодрость. Мысли были
энергичными и словно упругими, следить за их ходом было неподдельным
удовольствием. Четкими, ровными строчками исписав несколько листов бумаги,
профессор дал себе короткий отдых: встал из-за стола и проделал несколько
физических упражнений из комплекса для людей умственного труда. Потом он снова
сел за стол, и работал еще ровно час, после чего вновь сделал физкультурную
паузу и принял холодный душ. Затем, энергично растершись полотенцем, профессор
снова с головой ушел в работу...

Приближался этот великий, сладостный миг, когда древние эстуарцы, впервые
за множество последних веков, вновь заговорят на родном своем языке.

С портретов, висящих на стенах кабинета, за Виктором Витальевичем
Ворошейкиным наблюдали великие люди: Жан-Франсуа Шампольон, разгадавший тайну
египетских иероглифов, и Майкл Вентрис, прочитавший тексты линейного письма
Б...

А что же шерристянин?.. Изменив некоторые свойства и черты характера
Виктора Витальевича Ворошейкина (читатель понял, конечно, какие произошли
перемены), он продолжал свою небывалую и совершенно не подчиненную самому себе
деятельность.

В комнате родителей, Иннокентия Ивановича и Алевтины Игоревны, он
мгновенно привел в порядок груду образцов художественной вышивки прошлых
веков, прежде кое-как сваленных в углу, мгновенно отреставрировав их все разом
(отец занимался дома реставрацией, не всегда успешно, и очень упорно запрещал
маме касаться этих бесценных образцов даже во время генеральных уборок).

Затем он решительно изменил планировку всей трехкомнатной квартиры,
соответствующим образом передвинув стены. Потом, на кухне, мигом постигнув
устройство универсальной кухонной машины, он починил ее, чего уже второй год
не мог сделать ни один из вызываемых мастеров.

В комнате Миши Стерженькова шерристянин изменил конфигурации многих из