"Аскольд Шейкин. Тайна всех тайн" - читать интересную книгу автора

Ей едва ли больше двадцати четырех лет. Красива она удиви-
тельно.
Дело не только в правильности и изяществе черт лица и
темно-каштановом цвете волос - моем любимом цвете. Просто я
как-то мгновенно понял ее и восхитился ею, как человеком
гордым и в то же время беззащитным изза доверчивости и мяг-
кости характера. Она, конечно же, из тех людей, которых с
детства задергали воспитанием. Выработали умение держаться,
развили чувство самоконтроля и вдобавок привили устойчивую
неуверенность в себе, которую на Западе называют комплексом
неполноценности, а у нас - застенчивостью молодого специа-
листа. Я всегда сочувствовал таким людям.
- Галина Тебелева, - излишне громко говорит Острогорский.
- Инженер-программист!
Женщина вздрагивает и распрямляется. Смущенная улыбка де-
лает ее еще красивее. Я ловлю на себе испытующий взгляд Ост-
рогорского. Он словно проверяет, какое впечатление произвела
на меня Тебелева.
Затем мы подходим к сотруднику, который склонился над
столом. Поглядывая на бумажку со схемой, он вставляет шпиль-
ки в отверстия квадратных пластин, разложенных на столе. Я
понимаю: он готовит для машины новую программу вычислений.
- Пуримов, - говорит Острогорский, - Новомир Алексеевич.
В его голосе снисходительность.
С минуту мы смотрим на Пуримова - на его исхудалое сосре-
доточенное лицо, на седоватые, будто пыльные волосы, на мя-
тый халат в пятнах ржавчины.
"Лаборант, - думаю, - пожизненный старший лаборант, убеж-
денный, что пройдет еще два-три месяца (или дня), он отложит
все неважные дела, которые выполняет по приказанию, займется
самой высокой теорией и перевернет мир. И потому сегодня он
ни в коем случае не должен терять время, отрываться от своей
лаборантской работы. Даже вот сейчас, когда к нему подошло
начальство".
Я оглядываюсь на Тебелеву. Она по-прежнему стоит возле
печатающего устройства и улыбается.
"Коллектив самый обычный", - решаю я, с трудом перебары-
вая желание еще раз посмотреть на Тебелеву.
Следующая комната, куда мы приходим, невелика, стены рас-
писаны красными, желтыми и черными треугольниками; в углу,
слева от входа, над батареей парового отопления, квадратная
клетка с большим попугаем на жердочке; три письменных стола,
заваленных книгами, научными журналами, кипами перетянутых
резинками библиографических карточек.
В комнате двое.
Длинный большеротый вихрастый парень в сером костюме си-
дит на столе, положив ногу на ногу. Женщина в белом халате -
очень смуглая, черноволосая, лет тридцати - стоит, прильнув
Щекой к оконному стеклу. Когда мы входим, никто из них не
меняет позы. Я догадываюсь, что здесь меня тоже ждали и