"Лев Щеглов. Записки сексолога " - читать интересную книгу автора

их немец, а наш, гэдээровский!
Либих не был антисемитом. Это был такой, как сейчас принято выражаться,
стеб в его фирменном стиле...

Первый пациент - это как первая любовь. Наверное, ни один доктор
никогда не забудет своего первого больного.
Мой первый опыт был неудачным. С того дня началась моя нелюбовь к
истеричным женщинам. Не люблю я их и до сих пор. С моей точки зрения,
истерик - это человек, для которого важнее казаться, чем быть. Свои
переживания они видят в эдаком псевдокрасочном свете.
Я начал вести прием в кабинете при обычной районной поликлинике на
Васильевском острове.
Моей первой пациенткой была довольно молодая (37-38 лет), красивая,
ярко, со вкусом одетая женщина. Она почти сразу же начала плакать. Сквозь
слезы сказала мне, что решение принято: она решила уйти из жизни -
повеситься.
По ее словам, муж перестал ею интересоваться и даже начал заглядываться
на других женщин. Дети подросли и больше не ценят ее любовь. Будущее
представлялось ей одиноким, и иной перспективы, кроме самоубийства, она для
себя не видела.
Я похолодел. Боже мой, такая молодая и красивая, и вдруг уйдет из
жизни?! Я представил эту прекрасную женщину в петле, ее заплаканных,
осиротевших детей, раскаявшегося мужа... Я чувствовал жалость к ней и
ответственность за ее жизнь.
Отличие специалиста от неспециалиста состоит в том, что первый способен
отрешиться от человеческих эмоций, которые в этом деле не помощники, и
окинуть ситуацию взглядом профессионала, оценивая симптомы заболевания...
Сейчас это для меня аксиома. Но тогда...
Я со всею страстью и убедительностью, на которые был способен, уговорил
эту женщину повременить с самоубийством хотя бы пару дней. За это время я
обещал организовать ей консультацию еще у одного специалиста. Мне казалось,
что в таком сложном и ответственном деле без помощи светила не обойтись.
Я обратился к Нине Александровне Михайловой, которая тогда была
заместителем Либиха (одного из моих учителей, о котором я писал выше). Она
была не только великолепным психиатром, но и замечательным
психологом-диагностом. Михайлова прекрасно чувствовала людей.
Когда Нина Александровна вышла ко мне после разговора со "сложной"
больной, я не мог не заметить иронии в ее взгляде:
- Вы плохо изучили истерию и невнимательно осмотрели больную. Вы
обратили внимание на то, какое у нее ухоженное лицо, какой безупречный
маникюр, как тщательно подобрана обувь в тон сумочке? Молодой человек, смею
вам напомнить, что при депрессии у человека нет сил не то что накраситься,
но и элементарно одеться. А тут на макияж затрачено не менее получаса!
Я был убит. Дурак! Дилетант! Наивный психиатр-самоучка! Ничего из меня
никогда не получится! На что замахнулся, нахал!..
Сейчас я понимаю, что становление любого человека в любой профессии -
это дорога как удач, так и разочарований. Память многих лучше сохраняет
счастливые события. Слушая некоторых успешных людей, начинаешь думать, что
путь их был усеян розами. Наверное, просто они не любят или не хотят
вспоминать о своих поражениях...