"Дмитрий Щеглов. Здравствуй, Любимая " - читать интересную книгу автора

четвертый, самый существенный аргумент в его пользу: к женщине, к любимой он
обращается на "ты". Дикий Восток, что с него возьмешь? Ах, Гарик, милый
Гарик, какая лапочка. А как скромно себя ведет, не то что этот нахал Данила,
про козла написал стихотворение, нет, не про козла, а про зайца, а шум
поднял на всю вселенную.

Настя воспрянула духом и подумала, что зря сразу не приступила к
анализу, сейчас бы они вдвоем с Гариком сидели на лавочке и он ей читал бы
другие стихи. Не может же быть у человека только одно стихотворение. Она
собралась уже встать с постели, чтобы идти на пляж, но дотошная натура
заставила ее перечитать и второе четверостишие.

Нынче, дорогая,

Я влюбленно тих,

Дань у ног слагаю

Свитком дней моих.

Точно, это он. Какой скромный! Даже подчеркивает в стихотворении: "Я
влюбленно тих". И еще типично кавказское обращение - "дорогая". А дальше как
красиво закрутил, хитро, по-восточному, и не поймешь, что обещает, дунь, и
нет у ног ничего, никакой дани.

Настя решила дочитать стихотворение до конца, хотя и так было ясно, что
писал его Гарик, а не Данила и тем более не Макс.

И старинным ладом

Песню я пою,

Ты моя услада

В северном краю.

Ну, насчет старинного лада он, конечно, загнул. Размер - обычный
трехстопный хорей. И что "услада" я его, тоже пусть много о себе не думает.
Еще неизвестно, разрешу я или нет рядом с собою посидеть. И тут же она
поймала себя на противоречии. "Обманываешь, милая, еще как разрешишь, сама
весь вечер готова просидеть с ним на скамейке". Настя прижала к груди листок
со стихотворением. Ах, Гарик, милый Гарик, какой же ты молодец, какой ты
умница. А то сидит обычно и на небо смотрит. Пойди догадайся, о чем он
думает.

В смятении чувств Настя стала читать дальше.

Занесен над нами

Месяца бердыш.