"Наталья Шегало. Больше, чем власть " - читать интересную книгу автора

Профессор понимающе закивал, на секунду замер, чтобы собраться с
мыслями, и в конце концов произнес:
- Биологически этот объект уже не является человеком.
- Это мнение или научный факт?
Профессор задержался с ответом. Магистр с ювелирной точностью заострял
внимание на узловых моментах их беседы.
- Это наиболее вероятный вывод, - гость прикоснулся пальцами к давно
ноющему виску. - Поверьте, он дался мне нелегко. Но других выводов быть не
может. И это еще самый простой вывод: сказать, кем не является это существо.
Гораздо сложнее сказать, чем оно является. Словно кто-то искусственно
вмешался в живой организм. Но кто? С какой целью? И главное, каким образом?
Мы оказались совершенно не в состоянии понять, по каким биологическим
законам функционирует это существо. Поскольку изучать оригинал было
несколько затруднительно по этическим моментам, мы предприняли попытку
клонирования. В нашем распоряжении находились соматические клетки,
великолепное оборудование и негласное разрешение правительства. Но то, что
мы получили из этих клеток, человеческим назвать никак нельзя! Посмотрите
пятый диск!
Профессор не по возрасту резво вскочил и принялся ходить по кабинету.
Магистр спокойно потянулся к кейсу за диском, но голос профессора прервал
его движение:
- У вас крепкие нервы, Магистр?
- Надеюсь, - с улыбкой ответил тот, вставляя диск в дисковод.
- Простите, я понимаю, что такой вопрос не слишком уместен. Но
поверьте, медики - народ циничный, особенно хирурги. На такой работе
восприимчивость притупляется очень быстро. У меня был помощник. Собственно
говоря, это он занимался клонированием. Я не смогу доказать, что это имеет
отношение к его работе, но... Он сошел с ума. Прямо в своей лаборатории.
- На какой почве?
- Он перебил все зеркала. Но для чего? Видите ли, я знал его много лет.
Это был человек, абсолютно безразличный к своей внешности. Мы много работали
вместе, и я не мог вспомнить, чтобы вообще хоть раз видел его перед
зеркалом. Он их, кажется, просто не замечал. Я разговаривал с его
родственниками - никаких отклонений в поведении до этого дня, в том числе
связанных с зеркалами и его внешностью. Когда это случилось, меня вызвали в
клинику, куда его поместили, присутствовать при обследовании. Мы не
обнаружили никаких следов химических воздействий, в частности,
галлюциногенов. Но было ясно, что его что-то напугало. Там, - профессор
кивнул на кейс, - есть история его болезни. Мне с большим трудом удалось ее
заполучить из клиники.
- Можно ознакомиться с тем, что он говорит?
Профессор заставил себя снова сесть в кресло и устало ответил:
- Он ничего не говорит. В этом-то и проблема. Он не реагирует больше на
зеркала. Он теперь просто живой организм без сознания. Вы сейчас скажете,
что все это может не иметь отношения к его работе. Но ведь может и иметь!
Всего лишь еще одна необъясненная странность, связанная с этим делом. Мне
иногда кажется, что я и сам уже сошел с ума, только я еще говорю и говорю,
все пытаюсь убедить в своей правоте тех, кто в здравом рассудке. Но мы на
разных сторонах баррикад по отношению к разуму, и они не понимают меня. А
я - их.