"Чарлз Шеффилд. Классически квантованный кошмар" - читать интересную книгу автора

сферой. Заметны были грубые сварные швы, соединяющие арматуру, и путаница
тросов, которые удерживали все сооружение в равновесии. Вид все это имело
мрачный и какой-то грязный, словно висело в космосе миллион лет. Не случайно
на "челноке", которым Мэдисон доставлял на "СГ" своих посетителей,
отсутствовали иллюминаторы и пассажирские обзорные экраны.
Наше сближение со "Славой Господней" записывалось на пленку - вполне в
духе Вильфредо Джермани, равно как и первое его действие по прибытии на
станцию - ступив в переходный отсек, он перво-наперво принялся диктовать в
микрофон лекцию для будущей телепрограммы. Конечно, ему приходилось ублажать
спонсоров, но делал он это с удовольствием и блеском. Прекрасный ученый, он
едва ли не лучше, чем ставить опыты, умел устраивать публичные зрелища и
развлечения. Томас Мэдисон оценил бы это умение по достоинству.
В то же время подготовку телепрограммы можно было отнести к безрассудно
храбрым поступкам. Томас Мэдисон умер, но остались его последователи.
Миллионы верующих считали вторжение на "Славу Господню" ради мирских целей
форменным святотатством. Шесть лет без Мэдисона не убавили их преданности
своему пророку, всегда привлекавшему массу экстремистов. Джермани рисковал,
вернувшись на Землю, превратиться не только в объект поношений, но и в
мишень для пули фанатика.
Мак-Коллэм помог мне установить камеру. Я посмотрел в окуляр. Впереди,
за неуклюжей фигурой в скафандре, в темноту удалялся коридор. Он вносил в
кадр необходимый элемент таинственности. Я выверил угол зрения, а
Мак-Коллэм, нашарив в стене розетку, проверил ее вольтметром и
удовлетворенно проворчал:
- Все-таки есть на свете справедливость. Похоже, мы будем избавлены от
многих проблем.
Яркие флюоресцентные лампы, вспыхнув, расцветили шпангоуты, балки и
переборки резкими черно-желтыми узорами света и тени. Джермани окинул
помещение взглядом, кивнул мне, чтобы я включил запись, и уставился в
объектив.
- Вот уже свыше сорока лет физики не могут решить, квантуется
пространство-время или нет, - непринужденно начал он, - и если квантуется,
то каким образом? В ближайшие две недели мы надеемся получить ответ на этот
вопрос.
Мне доводилось слышать Джермани раньше, поэтому я уже знал его манеру
игры на публику. Не обладай он талантом первоклассного ученого, он запросто
заработал бы на жизнь, пойдя в коммивояжеры. Главное - в первые же секунды
захватить внимание слушателей, а уж потом можно разглагольствовать в свое
удовольствие. Не сказать, чтобы среднего человека чрезвычайно волновала
проблема квантуемости пространства-времени, но сейчас Джермани обращался к
тем, кто финансировал его затею, к издателям научно-популярных журналов и к
своим коллегам - в таком, примерно, порядке.
- А началось все сто с лишним лет назад и связано с именами Планка,
Эйнштейна и Бора, - продолжал он. - Планк первый высказал гипотезу, что в
определенных условиях энергия должна излучаться не непрерывно, как тогда
полагали, а дискретными порциями - квантами. Эйнштейн обобщил эту идею, а
Бор применил ее к электронным переходам в атомах. Квантование энергии
электронов и электромагнитного излучения, сопровождающего переходы
электронов с одного уровня на другой, называется первичным.
Я забавлялся, то отворачивая камеру, то вновь наводя ее на Джермани и