"Лорд Джон и суккуб" - читать интересную книгу автора (Гебелдон Диана)

Глава 3 Средство от бессонницы

Штаб Пятьдесят второго полка располагался в Бонце, деревушке милях в десяти от Гундвица. Грей нашел полковника Рюсдейла в зале деревенской гостиницы — тот совещался с другими офицерами и не желал заниматься смертью простого солдата.

— Грей? Да-да. Знаком с вашим братом. Где, вы говорите, его обнаружили? Хорошо. Старший сержант… как его… Сеп. Он знает, что делать. — И полковник махнул рукой, как бы незамедлительно отсылая Грея к указанному сержанту.

— Да, сэр. — Грей зарылся каблуками в опилки на полу комнаты. — Я тотчас же этим займусь. Но у вас, насколько я понял, произошли некоторые события, о которых мне следовало бы уведомить наших союзников?

Рюсдейл вперил в него холодный взгляд, выпятив нижнюю губу.

— Кто вам это сказал, сэр?

Грей не нуждался ни в чьих словах. Полк строился за деревней, барабаны выбивали «к оружию», капралы отдавали команды на улицах, и солдаты выскакивали из домов, как муравьи из разворошенного муравейника.

— Я офицер по связи, сэр, прикомандированный к ганноверской пехоте капитана фон Намцена, — ответил Грей. — В настоящее время они расквартированы в Гундвице. Требуется ли вам их поддержка?

Рюсдейл воспринял вопрос как личное оскорбление, но капитан с артиллерийской кокардой, деликатно кашлянув, предложил:

— Разрешите мне ввести майора Грея в курс дела, полковник? Поскольку вы заняты… — Он обвел рукой собравшихся офицеров. Те сидели с серьезным видом, хотя не похоже было, что они готовятся вступить в бой прямо сейчас.

Полковник снова махнул рукой — то ли отпуская Грея, то ли отгоняя его, как надоедливое насекомое.

— Всегда к вашим услугам, сэр, — с поклоном пробормотал Грей.

Вчерашние тучи уносились прочь, гонимые свежим, холодным ветром. Артиллерийский капитан приложил руку к шляпе и кивнул в сторону харчевни на той же улице.

— Не желаете ли погреться, майор?

Поняв, что деревне не грозит немедленное вторжение неприятеля, Грей согласился и вошел вслед за новым знакомым в комнату, где пахло свиными ножками и кислой капустой.

— Бенджамен Хилтерн. — Капитан скинул плащ и показал хозяину два пальца. — Вы ведь не откажетесь выпить, майор?

— Джон Грей. Благодарю вас. Полагаю, сейчас самое время выпить, пока враг еще не одолел нас?

Хилтерн со смехом уселся напротив Грея, потирая покрасневший от холода нос.

— Наш добрый хозяин, — капитан показал на старичка, наполнявшего кувшин пивом, — успел бы подстрелить кабана, зажарить его и подать нам с яблоком во рту, будь на то ваше желание.

— Благодарствую, капитан. — Грей разглядел, что у трактирщика только одна нога — другую заменяла видавшая виды деревяшка. — К сожалению, я недавно позавтракал.

— Жаль — а вот я нет. Bratkartoffeln mit Rührei, — сказал Хилтерн, и трактирщик, кивнув, исчез в еще более убогом помещении за стойкой. — Картофель, поджаренный с яйцами и ветчиной, — перевел он, заправляя носовой платок за ворот мундира. — Прелесть что такое.

— Согласен. Надо надеяться, ваших солдат накормят не хуже после сбора, который я наблюдал.

— Да-да. — Херувимское личико Хилтерна слегка омрачилось, но не слишком. — Бедняги. Хорошо хоть дождь перестал. — Грей вопросительно поднял брови, и он стал объяснять: — Это им в наказание. Вчера наши ребята играли в кегли с людьми полковника Бэмптон-Ховарда. Рюсдейл заключил с Бэмптон-Ховардом пари на большую сумму…

— И ваши проиграли. Понятно. Поэтому их и…

— Десятимильный марш до реки и обратно. Бегом, с полной выкладкой. Ничего, им это только на пользу. — Хилтерн прикрыл глаза, принюхиваясь к запаху поджариваемой картошки.

— Ну да. Французы готовятся выступить, не так ли? Согласно данным последней разведки, их видели всего в паре миль севернее реки.

— Дня два они заставили нас поволноваться — мы ожидали их здесь. Но они, похоже, двинулись в обход, на запад.

— Почему, как вы думаете? — Грея кольнуло беспокойство. Самым вероятным местом для переправы был Ашенвальдский мост, но севернее, у Грюнберга, имелся другой. Ашенвальд обороняла прусская артиллерийская команда, другой мост — гренадеры полковника Бэмптон-Ховарда.

— За рекой французов полно. Мы полагаем, что эти идут на соединение с ними.

Эти интересные сведения следовало бы сообщить союзникам официальным путем, а не через офицера по связи, узнавшего о них чисто случайно. Сэр Питер Хикс всегда делился с немецким командованием всем, что ему докладывали, но Рюсдейл, видимо, не видел в этом необходимости.

— Я уверен, мы дали бы вам знать, — сказал Хилтерн, угадав мысли Грея, — просто у нас тут свои небольшие трудности. Срочности никакой нет — просто разведка доносит, что французы начищают амуницию, проверяют боеприпасы и все такое. Кроме того, надо же им куда-то деваться, пока еще снег не выпал.

Он смотрел на Грея с извиняющимся видом, и Грей, поколебавшись не дольше мгновения, его извинил. Если Рюсдейл неаккуратен с депешами, то в его, Грея, воле самому выяснить, что происходит — и Хилтерн, очевидно, вполне подходит для этой цели.

Они поболтали о том о сем, пока трактирщик не подал Хилтерну завтрак, но больше ничего интересного Грей не узнал — кроме разве того, что Хилтерну нет никакого дела до кончины рядового Боджера. Насчет «трудностей» он тоже высказывался туманно: «да так, в интендантской роте неразбериха какая-то».

В это время на улице застучали копыта, заскрипели колеса, и голос с ганноверским акцентом спросил дорогу «zum Englanderlager».[4]

— Это еще что такое? — удивился Хилтерн.

— Вероятно, рядовой Боджер прибыл, — сказал Грей и встал. — Весьма вам обязан, сэр. Вы не знаете, старший сержант Сеп сейчас в лагере?

— Н-нет, — промычал Хилтерн с полным ртом. — Он совершает бросок к реке.

Грея это не устраивало: он не хотел весь день дожидаться Сепа, чтобы передать ему тело. Но тут ему пришла в голову другая мысль.

— А полковой лекарь?

— Умер от дизентерии. — Хилтерн зачерпнул ложкой новую порцию. — Спросите Кигена — это его помощник.

Лагерь опустел, и Грей нашел лазарет не сразу. Он приказал сгрузить покойника на скамью у палатки и отправил повозку обратно в замок, не желая больше нести никакой ответственности за рядового Боджера.

Киген оказался тщедушным валлийцем в очках без оправы и с копной курчавых рыжих волос. Моргая за стеклами очков, он склонился над трупом и потыкал его испачканным пальцем.

— Крови нет.

— Нет, — согласился Грей.

— Горячка?

— Вряд ли. Я видел его за несколько часов до смерти, и мне показалось, что он здоров.

— Хмм. — Киген пристально рассматривал ноздри Боджера, словно подозревал, что причина его смерти таится именно там.

Грей хмурился при виде грязных рук и окровавленных манжет лекаря. Для хирурга, возможно, это в порядке вещей, но нечистоплотность всегда противна.

Киген попытался приподнять веко покойника, но оно не поддавалось. Боджер за ночь окоченел. Теперь его руки снова помягчели, но лицо, туловище и ноги оставались твердыми, как дерево. Киген вздохнул и начал стаскивать с трупа заляпанные грязью чулки. Левый порвался, и большой палец ноги Боджера выглядывал из дырки, как любопытный червяк.

Киген вытер руку о сюртук, добавив к застарелым пятнам новые, и провел ею под носом, которым громко шмыгнул. Грей подавил желание отшатнуться и вдруг поймал себя на том, что опять думает об Этой Женщине, жене Фрэзера. Фрэзер говорил о ней очень редко, но эта сдержанность лишь усиливала значение того, что он говорил.

Однажды на квартире начальника Ардсмуирской тюрьмы они поздно засиделись за шахматами. Затянувшаяся партия доставила Грею больше удовольствия, чем легкая победа над менее достойным противником. Обычно они пили шерри, но в тот раз Грей принес кларет, полученный в подарок от матери, и настоял, чтобы Фрэзер помог ему допить бутылку, поскольку откупоренное вино нельзя хранить долго.

Вино было крепкое, и даже Фрэзер, разгоряченный им и игрой, утратил толику своего поразительного самообладания.

Уже за полночь сонный денщик Грея, убиравший со стола, споткнулся на пороге и растянулся во весь рост, сильно поранившись битым стеклом. Фрэзер метнулся к парню, посадил его на стул и зажал рану подолом его же рубашки. Грей хотел послать за лекарем, но Фрэзер остановил его, сказав: посылайте, если хотите угробить парня, а если нет, то я сам о нем позабочусь.

И он стал действовать, очень умело и очень бережно. Прежде всего он вымыл руки, затем промыл рану вином и спросил иголку с шелковой ниткой, которую, к изумлению Грея, тоже окунул в вино, а после провел иглу сквозь пламя свечи.

«Моя жена сделала бы то же самое, — сосредоточенно хмурясь, объяснил он. — Существуют, видите ли, крошечные создания, именуемые бактериями, и если они… — Он, прикусив губу, сделал первый стежок и продолжил: — Если они попадут в рану, она загноится, поэтому ее первым делом следует хорошенько промыть, а инструменты прокалить или протереть спиртом — это убивает бактерий. — Фрэзер улыбнулся белому как мел денщику. — Никогда не подпускай к себе лекаря с грязными руками, говорит она. Лучше уж быстро истечь кровью, чем умирать в муках от гноящихся ран».

К бактериям Грей относился не менее скептически, чем к суккубам, но после этого случая всегда невольно присматривался к рукам всякого медика — и ему действительно казалось, что у наиболее чистоплотных пациенты умирают реже, хотя он и не изучал специально этот предмет.

Рядовому Боджеру, однако, мистер Киган уже не мог повредить, и Грей, несмотря на испытываемое им отвращение, не препятствовал лекарю раздевать мертвого.

Грей уже знал, что солдат умер в состоянии полового возбуждения. Это состояние не прошло и теперь, когда прочие члены тела уже начали обмякать.

— Та-та-та, — удивленно промолвил Киген, наткнувшись на это явление. — По крайней мере он умер счастливым. Бог ты мой.

— Как по-вашему, это нормально? — спросил Грей. Он полагал, что после смерти упомянутое состояние пройдет, но оно сохранилось и при дневном свете особенно поражало — возможно, из-за багрового цвета, резко выделявшегося среди мертвенной бледности остального тела.

— Что твоя деревяшка, — заметил Киген, потрогав явление пальцем. — Нормально ли? Как сказать. Ребята, с которыми я имею дело, умирают большей частью от горячки или Дизентерии, а больному, знаете ли, не до… хммм. — Он задумался, потом встрепенулся и спросил: — А женщина что говорит?

— Та, с которой он был? Она исчезла, и вряд ли ее можно упрекнуть за это. — «Если женщина, конечно, была», — добавил Грей про себя. Хотя, если вспомнить, что произошло у Боджера с цыганкой, то можно предположить…

— Можете вы сказать, что послужило причиной смерти? — спросил Грей. Киген теперь приступил к общему осмотру, хотя его взгляд то и дело возвращался к достопримечательности, притягивающей внимание не только цветом.

Киген, возясь с рубашкой, тряхнул рыжими кудрями.

— Ран на нем я не вижу. Возможно, удар по голове? — Помощник лекаря нагнулся, чтобы получше рассмотреть череп.

К лазарету трусцой приближалась группа солдат, с громкой руганью поправляющих на себе ранцы и мушкеты. Грей снял шляпу и прикрыл самую заметную часть трупа, не желая делать ее достоянием гласности — однако на очередное мертвое тело никто даже и не взглянул.

Солдаты удалились, ворча и побрякивая амуницией. Почти весь полк собрался уже на плацу и ожидал команды старшего сержанта, чтобы построиться.

— Полковника Рюсдейла я знаю только понаслышке, — сказал Грей. — Обычно о нем отзываются «Господи сохрани и помилуй», но я не знал, что он вдобавок осел.

— Ну, я бы так не сказал, — улыбнулся Киген, продолжая осмотр.

Грей молчал, и лекарь не замедлил продолжить:

— Он хочет измотать их как следует. Чтобы после ужина повалились спать как убитые.

— Вот как?

— Ну да. Они ведь всю ночь спать не ложились. Боялись, как бы эта сукаба к ним не пришла. Для кабатчиков это, конечно, хорошо, а вот для дисциплины не очень. Кому нужно, чтобы солдаты клевали носом на посту или во время учений? — Киген поднял глаза и поинтересовался, указывая на темные круги под глазами Грея: — Вы, я вижу, тоже неважно спали, майор?

— Да, я поздно лег вчера — стараниями рядового Боджера.

— Хмм. Ну что ж — тут, видать, без сукабы не обошлось, — сказал Киген и выпрямился.

— Значит, слухи о суккубе дошли и до вас? — спросил Грей, не пожелав поддержать шутку.

— Ясное дело, — удивился Киген. — Все знают. Я же вам говорю.

Киген не знал, кто принес в лагерь этот слух, но распространился он подобно лесному пожару. Те, кто сперва только фыркал, начинали прислушиваться, а там и верить, слушая красочные рассказы о ночной гостье — а после известия о смерти прусского солдата в лагере поднялась настоящая паника.

— Его тела вы, вероятно, не видели? — спросил Грей.

Киген покачал головой.

— Говорят, что из бедняги всю кровь высосали — но кто знает, правда ли это. Возможно, это апоплексия — мне приходилось наблюдать такое: мозг освобождается от давления, и из носа хлещет кровь. Довольно жуткое зрелище.

— Рационально мыслите, сэр, — одобрительно сказал Грей.

Киген в ответ издал сдавленный смешок и снова вытер ладони о полы сюртука.

— Поживите с мое среди солдат, еще и не такого наслушаетесь, скажу я вам. Особенно в лагерях, когда нечем заняться — страшные истории растекаются, как масло по горячему хлебу. А уж когда дело касается снов… — Киген развел руками.

Грей кивнул, признавая его правоту. Солдаты придают большое значение снам.

— Итак, вы ничего не можете мне сказать относительно смерти рядового Боджера?

Киген снова потряс головой, почесывая блошиные укусы на шее.

— К сожалению, ничего, сэр. Кроме… э-э… очевидного, — Добавил он скромно, указав на среднюю часть трупа, — а это обычно к смерти не приводит. Поспрошайте его друзей — так, на всякий случай.

Грей, услышав этот загадочный совет, посмотрел на лекаря вопросительно.

— Я уже говорил вам, что люди боятся спать, — кашлянув, сказал тот. — Боятся, как бы сукаба к ним не пришла. А некоторые заходят несколько дальше и берут дело, так сказать, в собственные руки.

Кое-кто, по словам Кигена, рассудил так: раз суккуб охотится за мужским семенем, не лучше ли сделать так, чтобы она его не нашла? Подобные предосторожности, конечно, все старались предпринимать наедине, но при такой скученности это не так-то просто. Сегодняшний приказ полковника Рюсдейла был, по сути, вызван многочисленными жалобами местных жителей на непристойное поведение его солдат.

— Подумайте сами, сэр: я вряд ли счел бы темное кладбище подходящим местом для романтического свидания, если б мне представился такой случай. Но что, если солдаты решили, скажем так, поквитаться с сукабой в ее собственных владениях? И если этот… Боджер, не так ли? — вдруг окочурился за таким занятием, то его дружки скорее всего улепетнули, не дожидаясь расспросов.

— Вы интересно рассуждаете, мистер Киген. Весьма рационально, весьма. Уж не вы ли предложили им это… средство?

— Я? — Киген попытался — неудачно — прикинуться возмущенным. — Что за мысль, майор!

— Виноват, — сказал Грей и откланялся.

Полк, построившись должным порядком, двинулся с плаца бегом. Мушкеты и фляжки бренчали, капралы и сержанты выкрикивали команды. Грей понаблюдал за этим немного, наслаждаясь теплом осеннего солнца.

День после ночной бури обещал быть ясным, но грязь брызгала из-под ног и пачкала солдатам штаны. После марша им придется еще и чиститься, хотя в замыслы Рюсдейла это скорее всего не входило.

Грей, как артиллерист, прикинул, могут ли здесь проехать зарядные ящики, и решил, что не могут. Земля размякла, как сыр, — даже орудия и те увязнут.

Он бросил взгляд на далекие холмы, где якобы находились французы. Если у них есть артиллерия, то сейчас они, всего вероятнее, вынуждены сидеть на месте.

Ситуация по-прежнему вызывала у него смутное беспокойство, хотя ему очень не хотелось этого признавать. Французы, по всей видимости, действительно двинутся на север. Нет никакой причины думать, что они пойдут через речную долину. Гундвиц не имеет стратегического значения и слишком мал для того, чтобы его стоило грабить. К тому же между французами и городом стоит Рюсдейл. И все же Грей, глядя на покинутый плац и исчезающее вдали войско, ощущал странную щекотку между лопатками, точно позади стоял кто-то с заряженным пистолетом.

«Я чувствовал бы себя намного лучше, если бы Рюсдейл отрядил чуть больше солдат для обороны Ашенвальдского моста», — всплыли в его памяти слова сэра Питера Хикса. Сэр Питер, видимо, тоже ощущал этот зуд. Возможно, что Рюсдейл в самом деле осел.