"Лао Шэ. Дивный сон" - читать интересную книгу автора

очень напоминала котенка, которому попалась забавная игрушка. Мне и в голову
не приходило, что она может быть такой. Когда мы входили в комнату, ее плечи
коснулись моих. Нам было тогда семнадцать. Мы ничего не сказали друг другу,
за нас говорили глаза - мы были безмерно счастливы! Мне нравилась висевшая
на стене картина с изображением множества птиц и их царя феникса. Но в этот
раз я даже не взглянул на картину - не мог оторвать взгляд от зеленых
туфелек. Девушка все время прятала ноги и, как всегда, улыбалась, покраснев
от смущения.
Я ни о чем ее не спросил - ни об уроках, ни о белых котятах, которые
должны были родиться. Что-то мешало мне заговорить. Да и ей тоже. Я понял
это по выражению ее лица. Ни один из нас не решался нарушить молчание, хотя
все, казалось, располагало к разговору. Девушка сидела на красной скамейке у
окна. Тень от яблони медленно скользила по ее лицу. Время от времени девушка
с опаской поглядывала в окно, и радость от сознания, что никого нет, делала
ее еще прекрасней. То одной, то другой рукой девушка легонько касалась
скамейки, обнаруживая нетерпение, и это было так мило!
Наконец она остановила на мне взгляд и произнесла то, чего больше всего
боялась, но не могла не сказать:
- Уходи!
Я не услышал, скорее увидел, что она сказала, угадал это слово. И
растерялся. Я думал о том же. Сердце говорило: "Останься!" Но разумом я
понимал, что должен уйти. Я не мог отвести глаз от нее. Она опустила было
голову, но тут же решительно подняла ее. Смело, преодолевая робость,
встретила мой взгляд. Будто сговорившись, мы оба опустили головы, затем
посмотрели друг другу в глаза. Казалось, еще немного, и сердца наши
соединятся...
Я шел медленно. Она проводила меня до двери, в глазах ее стояли слезы.
У ворот я оглянулся. Она была уже под яблоней. Я ушел.
Больше такое не повторялось.
Потом их дом посетила смерть. Похороны были небогатые. При свете лампы
мы обменялись несколькими ничего не значащими словами. Девушка в волнении
перебирала пуговицы на своем траурном платье. Она стояла недалеко от меня, и
мы явственно ощущали горячее взаимное желание, охватившее нас. Чувства были
такими же бурными, как рост молодых хлебов после дождя.
Нам исполнилось тогда двадцать два года. Это было до движения "4 мая",
и на отношения между мужчиной и женщиной еще не смотрели просто.
По окончании учебы меня назначили директором начальной школы. Она
прислала поздравительное письмо. Это было из ряда вон выходящим событием в
моей жизни. На листочке бумаги внизу, рядом с оттиском веточки сливы,
приписка: "На письмо не отвечай". Я не посмел не выполнить ее просьбу, но в
душе моей словно зажегся факел. Всего себя я отдал работе, решив делом
ответить на ее письмо. В моих снах она мне желала успеха, приветствовала
своими прекрасными, словно выточенными из яшмы руками. О помолвке нечего
было и думать. Много, слишком много препятствий стояло на нашем пути,
казалось, дорогу перегородил свирепый беспощадный тигр.
Одно меня утешало - по слухам, девушка не была помолвлена. Произошло
еще одно радостное событие - меня по совместительству назначили директором
народной школы. Она там преподавала. Теперь я, по крайней мере, буду видеть
ее. О большем я и мечтать не смел. Но она старалась меня избегать. В ней
теперь не было ни живости, ни наивности семнадцатилетней девушки, зато