"Владимир Иванович Щербаков. Феи старого замка (По мотивам шотландской легенды) " - читать интересную книгу автора

две тысячи лет, а следы сварки на них обнаружили недавно. Ирландские кельты
были знакомы с холодной сваркой металлов, они умели это делать, объяснение
же нашли инженеры двадцатого века.
Она не ответила, и Хольгер смутился. Янтарный свет, мягко очертивший
пространство комнаты, отражался в ее глазах, готовых к улыбке снисхождения,
улыбке радости, улыбке любви. И понять это было совсем не трудно, но они
говорили о книгах, о Клифе Ричардсе, о кино - долго, так долго, что на небе
успели смениться десять оттенков синевы, а на востоке и западе проросли
звезды.
...Пролетала короткая ночь. Он поймал себя на том, что не знает
названия городка. Вертолет подвернулся случайно, а ему было все равно, куда
лететь.
- Инвернесс, - сказала она. - Ты прилетел в Инвернесс.
- Инвернесс, - повторил он, словно что-то припоминая.
Потом, уже про себя, он повторил ее имя: Маргарет, Мэгги, Мэг.


Нет ничего правдивее легенд

Что-то совсем простое заставляло Хольгера вернуться в замок Данвеган.
Он вспоминал и мягко светящееся глубокое небо, неотделимое от волшебного
запаха трав, и летние звезды, большие, как под увеличительным стеклом, и
косматую, в облачных гребешках луну, которая то вырывалась на звездный
простор, то блекла.
Лучшие дни всегда в прошлом, но в двадцать пять это не заметно.
Особенно если пришло время отпуска, а теплый ветер, работавший семь дней,
прогнал над Шотландским нагорьем дожди, по морю расстелил белую пену и
соединил горы и воду с небом прямыми, как мост, лучами.
Когда гасли голубые колосья трав и спускалась на плечи ночь, дороги
становились длиннее, задумчивее. Можно было бродить, бродить, пока не
наступит час первой звезды и не вскрикнет утренняя птица-невидимка. Одна из
ночных дорог привела Хольгера к замку.
Конечно, история с феей, рассказанная служителем, казалась совершенно
неправдоподобной. Но были тогда в его лице и голосе какое-то спокойное
равнодушие и усталость, лучше слов говорившие о размышлениях, о неверии и в
то же время неспособности перечеркнуть, забыть увиденное, как сон или
сказку. Если это и не так, разве не стоило удостовериться в силе чистого
вымысла, может быть, самообмана?
...Старый замок притягивал тени, как гигантский магнит. Хольгер
пробирался в южную башню. Слились, растворились ориентиры - ров, знакомые
выступы стен. За кронами столетних деревьев луна была как высокая и слабая
свечка. Хольгер потерял удобную дорогу, а идти напрямик становилось все
труднее. Вдоль стены липкими, цепкими шеренгами вставали кусты шиповника,
точно ежи, наколовшие листья на круглые спины.
Нужно было бы лететь, стелиться над землей и, добравшись до стены,
перемахнуть через нее, а лучше бы сразу влететь в окно, как бабочка или как
фея. Открыв дверь, Хольгер подумал, что легче совершить преступление, чем
добраться до южной башни обычным способом. Служитель не обманул: с дверью
действительно было все в порядке. И на всякий случай Хольгер прикрыл ее за
собой и перевел дыхание.