"Владимир Щербаков. Мост (Журнал "Техника - молодежи", 1972, N 11)" - читать интересную книгу автора

Неповторимое дыхание близкой весны, последние слова солдат, видение
смерти удержать в памяти навсегда? Через миллиарды лет открыть
непотерянные зерна жизни, священным трепетом наполняющие часы ожидания,
минуты тревог?
Все чаще думаю я о действительных причинах случившегося. Гипотезе
Гамова трудно что-либо противопоставить: вместо опровержений приходят
новые доказательства. Вот уж снова бегут назад годы, дорога памяти ведет в
прошлое, где я вижу каждое дерево, вижу свой дом сожженный, слышу знакомую
песню.
Мне не забыть той песни - мы пронесли ее к берегу реки, откуда шла
прямая дорога на мост. Земля наша дальняя, земля партизанская скрылась за
холмом.
Много раз приходили мы к мосту. Стекали сосульки с его нагретых солнцем
боков, ветры играли в фермах, звенело и дрожало железо поездов, низвергая
вниз водопады звуков, точно эхо горных потоков. Мы бродили вокруг, как
голодные волки, но ничего не могли поделать с каменными опорами, прочными,
как сама земля, с рельсами, твердыми, как кусок замерзшего хлеба. Это был
наш мост, и мы хотели его теперь уничтожить - даже ценой жизни.
Мы вышли из лагеря вечером, когда русские старухи баюкали в деревнях
детей. И знали; свободна заснеженная дорога и просторна, пока перед самым
мостом ее не перегородят дула немецких пулеметов. А в деревне за насыпью
стояла рота немецких автоматчиков, готовая отстаивать наш мост. В одну
ночь мы как птицы пронеслись над спящей землей. Но труден был бросок:
тягучее время то сжималось в мимолетные сны-мечты о теплых днях с
рассыпавшейся на ветвях зарей, то являлось нескончаемыми метами стволов и
кустов в бескрайней, казалось, пустыне.
У берега реки, у крутых глинистых берегов мы остановились, поджидая
разведчиков. Кузнечик держался рядом с Велиховым.
- Видишь, как красивы и чисты этот лес и полотенце реки, разделившее
его пополам? - спросил Велихов.
- Да, они красивы, - ответил Кузнечик.
- А вся земля с просторными полями, серыми домами и большим небом над
ней - разве она не прекрасна? - опять спросил Велихов.
- Ничего не знаю прекраснее, - звонко ответил Кузнечик.
Подошли разведчики, Камальдинов доложил Велихову, что путь к мосту
свободен, а на станции стоит воинский эшелон с техникой, и они вполголоса
продолжили разговор. Я знал, о чем шла речь. Наших мин в деревянных ящиках
не хватило бы для состава. Вот почему мы, тридцать человек из отряда,
повернули на станцию, а остальные вместе с Велиховым продолжали двигаться
к мосту. Вставал малиновый рассвет.
Пятеро наших в немецкой форме бесшумно сняли охрану поезда. Я стал
машинистом. Когда-то отец брал меня с собой на паровоз, и пляшущие
стрелки, рельсы, бегущие навстречу вместе с ветром, были памятны мне,
близки. Легка и крылата была лопата, надежна плоть металла, послушно
задышавшая огнем. Дошел до нас гул долгожданного взрыва: мост был
искорежен, низвергнут.
- Не медли, машинист. - Камальдинов махнул рукой.
Сдвинулась земля. Застучали колеса. Сложились слова: "Беги, дорога;
лейся, река ветра; звени, звени, паровозная песня!" Весело и быстро бежал