"Владимир Щербаков. Асгард - город богов: История открытия. (Документально-исторический роман)" - читать интересную книгу автора

пал на одежду. Вдруг синий разрыв между седыми облаками - точно прорубь. И
самый последний вздох непогоды. Тишина. Предсумеречный час. Дым спокойно
застилал долину. Две черные струи дыма поднимались вверх от резиновых балло-
нов самолета, огромных, почти метровой толщины. Еще светилось пламя. Издале-
ка оно казалось зарницами в полуслепом, очищавшемся от снежных вихрей небе.
Это была американская машина из тех, что закуплены были на третий год
войны и перегонялись по Колымской воздушной трассе - над Чукоткой, Колымски-
ми хребтами, Сибирью. Василий Макарович Соломин увидел летчика. Он лежал на
боку в тридцати шагах от конца левой плоскости. Вероятно, его отбросило от
самолета взрывом. Черное, обожженное лицо, на шее - глубокая рваная рана, от
которой на снегу запеклась кровь, обгоревший комбинезон - все говорило за
то, что еще в воздухе произошло нечто из ряда вон выходящее, а потом ослеп-
ший в пурге самолет врезался в пологий склон сопки.
Кто-то из спасательного отряда нашел второго члена экипажа. Собрали до-
кументы. Из трех пар лыж соорудили легкие сани. Но когда прошли с километр
от места катастрофы, спохватились: на "Дугласах" экипаж состоял из трех че-
ловек. Василий Макарович вызвался вернуться. Уже темнело. Он искал, пока не
высыпала звездная пыль над головой. Наломал веток лиственницы, развел кос-
тер. Яркое бездымное пламя согрело мгновенно. Отсюда, из пределов светлого
пятна уже не рассмотреть было самолет. Почти километровый круг поиска замк-
нулся. Может быть, их было двое, подумал Василий Макарович, вспомнив чисто
выбритые виски летчиков. Где-нибудь на Аляске они зашли перед полетом в за-
морскую парикмахерскую. Двое. Третьего, может быть, и не было.
На следующий день с утра валил снег. А потом зима окончательно вступила
в свои права. На самых крутых склонах обрушились снежные карнизы, в долину
сошли две-три небольшие лавины, вода в реке, борясь со льдом, растеклась над
ним, и от нее шел пар, сохранявший еще некоторое время тепло. Потом и река
погрузилась в спячку, ее засыпало снегом, и нитки следов тянулись от одного
берега к другому, рассказывая молчаливо о вышедших на зимний промысел гор-
ностаях.
Так рассказывал сам Василий Макарович.
Штурмана он нашел в мае, когда начал сходить снег. Его имя: Никольский
Павел Артемьевич.
- Штурман выпрыгнул первым. Судя по всему, самолет уже терял скорость.
Никольский Павел... тысяча девятьсот двадцатого года рождения. Пурга могла
затянуть его под винт. Не было у него правой руки, вот в чем дело.
- И вы обнаружили пакет в его документах? - Я хотел знать подробности,
потому что содержимое пакета, вся эта история вызывали у меня в последние
дни неодолимые приступы бессонницы, я засыпал лишь для того, чтобы видеть
это во сне, а просыпался, чтобы дать хоть какое-то объяснение случившемуся.
Это был, естественно, не первый разговор с Соломиным. С того дня, как это
случилось, прошло тридцать семь лет. И все яснее становилось, что удивитель-
ная загадка целлофанового пакета как бы взрослела вместе со мной. Или, может
быть, взрослый человек сохраняет в себе отдельные мальчишеские черточки, лю-
бознательность, например?..
- Нет. Пакет был в планшете. Я едва не прошел мимо. Из-под снега, в
проталине около старого пня виден был угол планшета. Ну а дальше знаешь... -
Соломин обращался ко мне на "ты", потому что старше меня более чем вдвое, он
привык к тайге, привык к приключениям, привык и этой истории.
...Я помню почти наизусть с давних пор эти странные записи. Но смысл