"Владимир Щербаков. Встречи с Богоматерью (Документальный роман)" - читать интересную книгу автора

Египтом три с половиной тысячи лет назад; правители Миттани - другого госу-
дарства к востоку от хеттов.
Урарту - Лебедия. В имени Афродиты тот же корень. В полном имени боги-
ни, известном в Средней Азии, корень тоже связан с водой: Ардви-Сура-Анахи-
та. Сура - вода, перевод слова подтвердила сама богиня.
Я узнал еще одно очень важное слово языка богов. Ур - земля. Урарту
или, как писалось ассирийцами, Уруатри - это земля богини Лебедь. Таков дос-
ловный перевод. И если выше я упоминал об этом, то теперь сообщаю, что и на
языке богов название этой страны означает то же. В имени скифской богини Ар-
гимпаса (или Артимпаса) нам слышится то же созвучие, с поправкой на произно-
шение и написание. Случай с грифо-бараном или зайцем, столь памятный мне,
находит полное объяснение на основе скифских источников.
Тюркизация началась в Средней Азии недавно. Главными врагами Александра
Македонского здесь были именно арийцы, земледельцы речных долин.
В низовьях Амударьи были некогда расположены дворцы Хорезма. Архитекту-
ра здесь та же, что и в Парфии. Главным в комплексе хорезмийских дворцов был
храм Анахиты. Ей посвящены изображения танцующих женщин. Она богиня плодоро-
дия и священных вод. Связь между плодородием и водой очевидна. Добавлю: и
Афродита ведала морскими путями древних, а ее священным животным был заяц.
(Я видел его в таком виде, в каком он казался ближе к скифским древностям.)
Сам того не ведая, я приобщался к культу воды во всех ее проявлениях:
зачарованно следил за струями Агурских водопадов, купался в Синей чаше в Аб-
хазии, в северных реках, включая притоки Колымы, в Каспии, Черном, Охотском,
Японском, Балтийском морях. Сколько себя помню - всегда бежал к воде. Так
было у бухты Нагаева, когда мне было пять лет. Ее темно-синее зеркало в на-
чале июня поразило меня, я видел лесопилку на берегу, вдали - порт, справа и
слева бурые склоны крутолобых сопок.
В восьмидесятом я поехал туда, к нагаевскому побережью. В августе я был
на ловле кижуча. В бухте купался в полном одиночестве. Вместо зеленых и бу-
роватых раздолий морского дна у берега, где копошились раки-отшельники в со-
роковых, я обнаружил лишь мертвый грунт и одну-единственную актинию, гигант-
скую, лиловую, даже страшную. Что это? Попытка выжить, изменившись, приспо-
собившись к варварству человека?
Меня мучила память. С детства я помнил заросли иван-чая, деревянные хи-
жины, сбегавшие к морю, узкие улочки прибрежного района Магадана и огромные
кубические камни близ реки, которая так и называется: Каменушка. Когда мне
было пять-шесть лет, я ходил гулять туда с отцом и матерью. Описание этой
удивительной речки можно найти в моем романе "Чаша бурь". В восьмидесятом я
снова бродил тут, пограничники угощали меня красной икрой, и я пользовался
при этом столовой ложкой. О чем-то рассказывал им. Я и не подозревал тогда,
что вспомню снеговые ручьи, Каменушку, бухту моего детства в связи с одним
из имен великой богини!
Вспомнил и паром, который в июле сорок первого доставил нас в бухте Зо-
лотой Рог на борт судна, отправлявшегося в Магадан. Японский катер остановил
нас у пролива Лаперуза. Была жара, мы стояли, пока японцы обстоятельно шари-
ли в трюмах. У меня был солнечный удар, и я лежал в лазарете. Владивос-
ток-Магадан-Москва. По этому треугольнику мотала меня жизнь в детстве и по-
том. Но в центре всех воспоминаний - моря и вода всех оттенков и любой тем-
пературы, почти тропическая вода в Находке в сорок пятом и ледяная в Охотс-
ком море во все годы и во всех сезонах.