"Александр Щербаков. Пах антилопы (повесть)" - читать интересную книгу автора

строгостью старался компенсировать некоторую робость, которую внушали ему
все дяденьки старше тридцати пяти лет.

Подчинился. Облака налетали на солнце стремительно, но без толкотни.
От этого весеннего мелькания душа резко помолодела, перешла в школьный
возраст и наполнилась радостным ожиданием скорого окончания учебного года.
Меж тем никакие каникулы в ближайшем будущем не ожидались, и вообще дела
мои выглядели кисло: шансов быть поставленным при жизни автора сценарий
явно не имел, вдобавок только что мне, по существу, было сказано, что я
такая шваль, которую и в помещении одну оставлять нельзя.

Тут, в центре, ветер, издерганный беспорядочной московской застройкой,
вполовину не имел той целеустремленности, что у меня на окраине. В
промежутках, когда один табун облаков иссякал, а следующий еще был на
подходе, становилось почти тепло. Я прислонился к стене и стал смотреть на
прохожих добрыми полусонными глазами. Охранник отпер ворота, пропустил во
двор мусорную машину и остался ее дожидаться. На воздухе, как это часто
бывает с людьми, сохранившими крестьянские корни, он заметно помягчел, даже
предложил мне сигарету. "Учится на вечернем, не перечит, когда по
воскресеньям мать гонит его выбивать половики, и до конца дней своих будет
сажать картошку, даже если ее начнут раздавать бесплатно". От этого списка
добродетелей веяло гадким высокомерием, которого я сразу же устыдился.

- Сессия небось скоро?

Парень просиял:

- Через месяц! Тут график удобный - сутки на третьи, а так бы пришлось
на вечерний переводиться.

Он сделал, что хотел: сообщил, что в охранники подался не по
свободному выбору, и нашел, надо признать, весьма удачную форму.

Машина покинула двор в каком-то приподнятом настроении. Видимо,
качество мусора у половчанки оказалось выше, чем в соседних домах. Можно
было возвращаться в помещение, но мы медлили.

- Вот интересно, - молодой человек кивнул в сторону стоящей напротив
маленькой церквушки, только недавно возвращенной в строй, - бабка у меня
верующая, а я нет. Это значит, я назад ушел или вперед? - Поймав мой
тревожный взгляд, он попытался высказаться яснее: - К тридцати что будет:
до того же Бога додумаюсь или до другого чего?

Десять лет неопределенности, которые юноша себе отпустил, у меня уже
два раза как прошли, и чем-чем, а опытом растительной жизни поделиться я
мог:

- Скорее всего вы просто перестанете думать о таких вещах.

- Скорее всего, особенно если прилично буду зарабатывать. - Он