"Александр Щербаков. Пах антилопы (повесть)" - читать интересную книгу автора

спасительную руку.

- Затем, что на вашем "Крекекексе" проспекты имеются только на
казахском. Без Сергея я бы вообще не знал, что делать.

- Ну да, а теперь узнали, когда он с этим алкашом к вам заявился.
Гоните обоих в шею!

Приказ был явно невыполним, и я застыл с трубкой в руке, ожидая, пока
течение времени отнесет его от меня подальше.

- Дайте-ка этого умника сюда! - угли в голосе Эльвиры дышали жаром.

Тезка мой по бизнесу не сразу смирился с неизбежностью, заключенной в
протянутой к нему трубке. Он целиком сосредоточился на тыканье вилкой в
папиросный кусок ветчины, который без наматывания не подцепишь. Тыкал,
тыкал, я стоял с телефоном - долго это продолжаться не могло.

Текст выволочки почти целиком поступал в ушное отверстие адресата, до
меня долетали только те пассажи, которые женщина выделяла жирным шрифтом.
Но звука и не требовалось, само действие Эльвириной речи на Ваганетова было
достаточно красноречиво. При полном сохранении геометрических размеров на
нем с каждой поступавшей по проводам фразой все больше и больше обвисала
кожа. В какой-то момент я даже испугался, что она уже никогда до прежней
упругости не натянется. Но короткие гудки, гневным многоточием завершившие
Эльвирин монолог, немедленно вернули моему напарнику прежнюю наполненность.

- "Уволю!.." Шла бы она! Как машину чинить - Талгат Ниматович, Талгат
Ниматович. Да я ее две штуки вонючих где хошь заработаю.

Какую боль причинила мне эта фраза, не могу и передать. То, что я всю
жизнь списывал на фортуну, оказалось вовсе не фортуной, а строгим законом
движения человеческих судеб, в котором записано, что таким, как Ваганетов,
уж две-то тысячи в месяц обеспечены. И жена моя этот закон тоже откуда-то
знает - почему и уверена, что мне нигде, никогда, ничего не заработать.

"А что ж он тогда так Эльвириного звонка испугался? - ухватился я за
соломинку и сам же добровольно ее отпустил: - Нисколько не испугался, а
просто его организм знает, какую реакцию на свой гнев хочет получить
хозяин".

Ни малейшей у счастливчика Ваганетова вины передо мной не было, но по
извечной человеческой слабости за свою колченогую судьбу захотелось
спросить с него.

- Сергей, мне за красивые глаза денег не платят, так что давайте
прощаться, работа ждет.

- Ну ты, Александр, и фармазон! - Зуб даю, что Ваганетов не знал
значения этого слова, но употребил его очень к месту. - Ладно, давай