"Александр Щербаков. Скачущий череп (Страшные истории)" - читать интересную книгу автора

белая лошадь. Подняла голову, водит туда-сюда, будто меня высматривает. Хоть
и не очень четко в темноте, но видно: и голова, и грива, спина и хвост - все
белое. Хотел крикнуть, отогнать, но дух захватило. Я с испугу присел в траву
и давай креститься. И молитву вспомнил - бабка учила. А лошадь заржала,
зашуршала травой, и топот копыт стал удаляться, удаляться от меня. Собрался
я с силами, сжал кулаки, приподнялся из травы, гляжу и глазам не верю -
никакой лошади нету. Темень кругом, тишина. Только коростель вдалеке
потрескивает да листья шелестят на березах.
- Поди, померещилась лошадь-то, - вставил Петьша сочувственным
шепотом. - Или, может, лешак в нее перекинулся.
- Да ну, ерунда, это вон Чалуха с зерносушилки, сторож Костя на ней
ездит, - скептически произнес Гыра. - Только вот почто не спутана?
- То-то и оно, что не стреножена... И главное - белая вся, как лунь, -
подчеркнул Женька. - И странно как-то исчезла она, вроде испарилась, прямо и
вправду, как привидение. Была и нету, и топот заглох. Ну, хоть и тряслись
поджилки, а решил я добраться все же до черемухового колка, где эта лешачья
борода растет. Перебежками, перебежками, будто бы под невидимыми пулями.
Падал сколько раз, путался в траве. Упаду, отдышусь, соберусь с духом,
перекрещусь - и дальше. А у колка - там кочки косматые, так я чуть не каждую
брюхом сосчитал. Но вот пошла черемуха. По запаху слышно. Хорошо, что в
черемушнике травы почти нет, под ногами не путается, только сухие листья
шуршат. Но кусты раскидистые, низкие, густые, сучья переплелись, как лианы,
я ползком между ними, на четвереньках. Ни зги не видно, все на ощупь.
Наконец, под одним кустом нашарил жесткую траву: папороть? Он, чертова
борода! И тут вижу - вроде светится что-то... Маленький голубоватый уголек.
Играет, мерцает тускловатым таким светом, как серная спичка. У меня аж
сердце зашлось от страха и радости. Неужто огнецвет тот самый? Ну, думаю,
привалило счастье, теперь все клады мои и сокровища, все тайны откроются и
двери распахнутся предо мной, все нечистые духи будут в моем услужении...
Хватанул я под корень весь куст папоротника, перекрутил, надломил,
оторвал и - назад, к зарослой дороге. Прутья цепляются за шиворот, за
карманы, за штаны, ровно кто руками хватает, чтоб не пустить меня, но все же
вырвался из зарослей - и драпака. Слышу: вслед захлопал кто-то, будто в
ладоши забил. Меня в жар бросило, оглянулся я - а это голуби взлетели,
клинтухи эти или горлицы, что "фу-бу", "фу-бу" кричат по колкам, я с гнезда
их, видно, спугнул...
Не помню, как домчался до поскотины. Папоротник в руке держу, будто
самого черта за бороду, аж пальцы свело. Отдышался, давай рассматривать:
никаких огоньков, никаких цветков... Не поверил, спичку зажег, оглядел,
ощупал каждую веточку - ничего не нашел. Папоротник как папоротник. Где же
голубой уголек? Ведь он был! И тут меня осенила догадка, что это, наверное,
мерцал сизоватым огоньком светлячок. Их же сейчас полно везде, вон даже в
деревне крапива вдоль тына как усеяна этими светляками. Только так ли это?
Кто знает...
Ну, и вот сел и сижу. Думаю, отдохну, очухаюсь, отойду от расстройства
и тогда двину к клубу, к пацанам - о цветках папоротника сказки
рассказывать...
Закончив свое повествование, Женька взял из рук Пашки пучок длинных
зеленых перьев папоротника, похожих на хвост павлина или сказочной
жар-птицы, и, размахнувшись, хотел швырнуть их в заросли репейника, но Пашка