"Александр Щербаков. Скачущий череп (Страшные истории)" - читать интересную книгу автора

приползти к нашим клубничным кругам. Радость от сбора нетронутой ягоды вмиг
потускнела. Все вспомнили, в каких местах они находятся. А Ванча между тем
уже подбежал к нам и, весь бледный, тяжело дыша, стал сбивчиво, более
жестами, чем словами, рассказывать об увиденной им змее:
- Вот такая... с перетягу... петлями, петлями... Ажно трава шуршит и
гнется...
Подошел длинноногий Гыра и, всем видом демонстрируя бесстрашие и
невозмутимость, строго сказал:
- Прошу без паники. Змея, говоришь? Черная? Значит, мыться пошла к
роднику. Сейчас мы ее на "перо" намотаем.
И Гыра вытянул из-за голенища сапога длинный нож с наборной ручкой,
который подарил ему брат, городский фэзэошник, и рубанул им в воздухе крест
накрест, как саблей:
- Чанч-Гач-Гук занес тамагавк - и ирокез, всплеснув руками, рухнул в
воду!
С этими словами, прозвучавшими довольно воинственно, Гыра решительно
направился к тому месту, откуда Ванча в панике бежал, оставив ведро с
первыми горстями ягод. Мы, опасливо переглядываясь, потянулись за ним.
Ванча, беззвучно шамкая белыми губами, плелся позади.
Ведро, брошенное им, опрокинулось, и ягоды высыпались в траву. Ванча
попытался было собрать их, вытеребить из травы, но они резались о стебли,
мялись в руках, окрашивая пальцы кроваво-красной жижицей. Пришлось оставить
их на съедение птицам. Гыра, поигрывая "пером", походил вокруг, пиная траву
сапогами, и, никого не обнаружив, бросил Ванче обидное подозрение:
- Наверно, с испугу померещилось? Штаны, может, состирнуть в роднике?
Ребятишки сдержанно хохотнули. А Ванча только хватил воздух меловыми
губами и промолчал.
- Кто увидит змею, не трубите, тихонько позовите меня, - распорядился
Гыра, пряча нож в ножны и отправляя его за голенище. - А пока - за работу!
Мы нехотя разбрелись по клубничным кругам, но теперь уже никто не
опускался на колени, а тем более - не ложился, все работали, стоя на ногах и
склоняясь к ягоде лишь после того, как проверяли палкой или носком сапога,
что поблизости нет черной "перетяги". Каждое шуршание в траве, вызванное
каким-нибудь кузнечиком, отдавалось ознобом в спине и затылке. Однако вскоре
все успокоились. Возобновились разговоры и шутки. Даже с Ванчиных
порозовевших губ стали слетать остроты. Первым наполнил свой подойник
расторопный Гыра и пригласил желающих освежиться к роднику. Таковых не
нашлось. И не потому, что желание испить свежей водицы уступало жажде
ягодного промысла, а потому, что путь к роднику лежал краем змеиного болота.
Гыра ушел один и бродил где-то довольно долго, а когда вернулся, наши
котелки и корзинки тоже были вровень с краями. Ягода в самом деле оказалась
крупной, обильной и нетронутой, словно на погосте.
Гыра стал расписывать чистоту и сладость родниковой воды, испробованной
им, и все мы, мучимые жаждой после многочасового пребывания на солнцепеке,
теперь сами начали просить его провести нас к источнику. Гыра милостиво
согласился, и мы, следуя за ним, спустились с косогора в лог, к тропе,
бегущей в сторону болота. Мне приходилось однажды бывать у Феофановского
родника, когда мы с отцом приезжали в Феофанов лог рубить жерди. Но дело
было ранней весной, день стоял холодный, ветреный, и к питью особо не
тянуло. Я просто видал издалека, как из-под мысика, покрытого жухлой