"Александр Щербаков. Кукушонок (Авт.сб. "Змий")" - читать интересную книгу автора

первенства на командирскую должность. Но тут в мою жизнь журавлиным клином
вдвинулись врачи, и все мои блестящие перспективы пошли по частям под
топор.
"Не делал этот мальчик каждый день шестичасовую зарядку и силовым
костюмом пренебрегал. Прибавьте к этому ранее не выявленные
конституционные дефекты, иными словами - плохую наследственность (уж
мальчику лучше знать, кто в его роду и чем злоупотреблял), и вот
результат: кости картонные, сосуды трухлявые, дегенеративные явления в
железах, переброс на рефлективное мышление. Года за два подштопаем, но
работа в заатмосферных условиях в дальнейшем категорически
противопоказана".
Я взвыл.
- Как же так! - говорю. - Значит, мне с самого начала, при найме,
сулили златые горы, обрекая на перемол?
- А вы что думали, что там курорт и златые горы вам сулят исключительно
за ваши красивые глаза и дипломчик с отличием? - хладнокровно ответили мне
хором три головы главного Асклепия. - Их сулят только за чреватое
последствиями хождение по лезвию. Опять же, в свете тогдашних
представлений, ваша нагрузка находилась в пределах допустимых норм. Но
пока вы там своевольничали (вы же не станете отрицать, что своевольничали
и пренебрегали предписанным режимом!), нормы изменились - это раз, и мы
научились смотреть зорче и глубже, чем прежде - это два. Мы работали,
подполковник, работали. И не думайте, что нам все так просто давалось.
- И что же, вы даете мне чистую отставку?
- Подполковник, фу! Подумайте - в ваши годы вы уже подполковник! Многие
дослуживаются до этого звания в сорокалетнем возрасте. Наше дело - дать
медицинское заключение. Вот мы его и даем. А решаем не мы, решает ваше
начальство.
На черствость людскую посетовать не могу. Меня жалели. Я понял так, что
начальство ретиво воткнет в эн плюс первый кабинет три эн плюс третий стол
с тремя телефонами, дисплеем и терминалом, терминал потихоньку отсекут,
меня там усадят, положат приличный оклад, пожмут руку и навек забудут. А я
по этим телефонам дозвонюсь лишь до мелкого сутяжничества и
прогрессирующих кризов на почве зависти. И дрожащей лапкой буду
нашпиливать на разные места капающие сверху бубенчики за выслугу лет. Кто
доверит серьезные дела убогонькому, за которым надо слать в кильватере
реанимашку?
И я ушел. Подал рапорт и ушел. Коллеги с перепугу мне даже отвальной не
устроили. И за все эти годы никто из них мне не позвонил, обо мне не
вспомнил. Люди казенные, претензий не имею.
Не женился.
Растить и прилаживать к миру детишек, зная, что подсунул им
дрянь-хромосомы - это, в конце концов, подло. А приглашать подругу
исключительно на роль "утоли моя печали" - гадко.
Не повесился.
Где выкинули мне мизер, там пусть и точку ставят. Пусть озаботятся. Ал
за бесплатно чужую работу делать не макак.
Профессий переменил - не счесть.
Предпоследняя - самая любимая. Ласковый конюх.
На приличном конном заводе имеются конюхи трех родов: громила, никакой