"Александр Щербаков. Кукушонок (Авт.сб. "Змий")" - читать интересную книгу автора

- Есть и получше, - возразил я.
- Ну! Говори.
- А не обманешь?
- Слушай, ты, - ответил он. - Говорю, что не обману, а там как хочешь,
верь - не верь. Клейма на честность мне в аптеке не ставили. Однако
соображай сам: был бы я прохиндей, тут бы не горбатил. Сечешь?
Я помолчал и ответил:
- Солома.
На жаргоне Пояса это означало, что меня убедили.
- Ну так что? - впился он в меня рыжими глазенками. - Золото?
- Нет, - ответил я. - Уран. Все печенки у него урановые.
Почему всплыло у меня про уран, понятия не имею. Наверное, потому что с
детства слышал: "Уран! Мало урана! Нет ничего дороже урана! Уран - сердце
энергетики, уран - средство овладения богатствами Вселенной!". Ну и
подумал, что уран-то подороже вольфрама будет. И не ошибся. Мазеппа под
потолок болтнуло от этой новости.
- Быть не может, чтоб уран!
- Пальцам не щупал, - говорю. - А приборы показывают.
- Приборы, приборы. Врут твои приборы!
- Может, и врут, - гордо говорю я. - А может, и не врут.
- Врут! - кричит Мазепп. - Вон у меня счетчик Гейгера есть. Я точно
знаю, что он работает. Я ему верю. А он что? А он молчит. А будь здесь
уран, он захаживался бы! Во!
Умница Мазепп. Опростоволосился я. Не умеешь врать - не берись. Что ж
теперь делать-то?
- Да он снулый, - ляпнул я первое, что пришло на ум.
- Как это "снулый"? - ошарашенно спросил Мазепп, и тут у меня в глазах
потемнело от вдохновения.
И понесло меня. Я врал отчаянно и красиво. Я объяснил Мазеппу, что сам
по себе атом урана вовсе не радиоактивен, а вполне устойчив. Так же, как и
атом любой железяки. Лишь когда он попадает под мощный поток нейтрино, то
под их мелкими частыми ударами ядро расшатывается, начинает ходить ходуном
и в нем начинаются процессы, которые мы называем естественной
радиоактивностью. Если взять, скажем, кусок земного возбужденного урана и
отнести его подальше от Солнца, на световой год или два, то там не будет
нейтрино высоких энергий и за сто тысяч лет колебательные процессы в нашем
уране затухнут. Он станет снулым. Но стоит доставить его обратно, то есть
сунуть под солнечные потоки нейтрино, он опять проснется и станет
привычным для нас радиоактивным ураном. Если, конечно, не спрятать его в
нейтринонепроницаемый футляр. Очень может быть, что здешний вольфрам-рений
именно таким футляром и является. И следовательно...
- Бомба! - ахнул Мазепп. - Мы сидим на бомбе!
- Да брось ты! - строптиво сказал я. - Все тебе бомбы снятся.
Мне ничего не стоило согласиться с ним. Бомба, которую в неведомой дали
снарядили "пришельцы" и заслали сюда. Зачем? Чтобы взорвать Солнечную
систему. Байка в самый раз для Мазеппа. Именно поэтому я на нее не
согласился, а продолжал витать в прекрасных сферах вдохновения.
- А что же это? - азартно спросил он. Я победил. Он слушался малейшего
движения моего пальца, тончайшей дрожи в голосе.
- Это зародыш планеты, - нахально объявил я. - Пройдет всего