"Андрей Щупов. Тропа поперек шоссе" - читать интересную книгу автора

Я сидел на корточках, примостив подбородок меж острых колен, и следил, как
морская пена накатывает и накатывает на берег, подволакивая перо гагары, выводя
им по жирному песку длинный, витиеватый след. Море с медлительным терпением
выписывало загадочную строку. Возможно, прощальное письмо предназначалось мне,
но, увы, я не умел ни читать, ни писать. Меня не успели обучить этой
премудрости. Конечно, я мог бы позвать кого-нибудь из старших, но я не решался,
опасаясь насмешек. Те же Мэллованы не упустили бы случая громогласно при всех
высказаться обо мне самым недвусмысленным образом.
С высоты донеслись пронзительные голоса. Испуганно вздернув голову, я
разглядел чаек. Они кружили надо мной, вероятно, заинтересованные моим пустым
взглядом. Им не верилось, что человек мог сидеть просто так: без звука, без
движения. Этим летающим хищникам наверняка чудились тучные рыбьи стада,
необъяснимо приоткрывшиеся моему взору. Их безусловно раздражало, что сами они
при этом ничего не видят.
Вот уж никогда не поверю, что чайки -- обычные птицы. Даже то, что они
умеют хохотать, мерзко ругаться и плакать подобно младенцам, уже говорит о
многом. На странных двуногих, живущих разрозненно, на островах, они попросту не
обращают внимания. Мнение крылатого народа о нас, как о созданиях скучных,
неповоротливых, не лишено основания. Иногда мне кажется, что при желании они
легко согнали бы нас всех с островов. Это им ровным счетом ничего бы не стоило.
Ни один из самых сильных людей не способен повторить обычное их действие -- в
считанные секунды взмыть в возду
х и с головокружительной высоты нырнуть вниз, в пенное мелководье.
Обернувшись, я проследил, как переполненными бурдючками птицы плюхаются в
волны. Что-то они там все же высмотрели. Шумно, с брызгами, море встречало их
падение, словно кто сыпанул по воде увесистой галькой. Большая
зелено-чешуйчатая рыбина высунулась из пучины и, не моргая, пронаблюдала, как с
трепещущими серебристыми лоскутками в клювиках птицы возвращаются в родную
стихию. Сделав усилие и оттолкнувшись мощным хвостом от вязкой глубины, рыба
выплыла в воздух и, рывком нагнав отставшую чайку, заглотила ее. Продолжая
покачиваться на высоте, болтая из стороны в сторону тяжелым хвостом, она
дожевывала пернатую жертву и с тусклым равнодушием глядела вслед напуганной
стае. Покончив с процедурой превращения красивого летающего существа в
перемолотый кровавый ком, рыбина перегнулась сияющим корпусом, без плеска вошла
в выемку между волн. Без сомнения это был грипун, могучий водяной обжора,
нередко выбирающийся поохотиться в небо наравне с окунями и морскими щуками.
Горе рыбацкой лодке, по неосторожности оказавшейся вблизи такого охотника.
Порой грипуны и морские щуки встречаются очень больших размеров. Слишком
больших, чтобы не соблазниться человеком.
Я вдруг подумал о странном. Никогда бы и и ни при каких обстоятельствах я
не сумел бы поймать рыбу голыми руками. Даже самую ленивую. А попытайтесь-ка
изловить чайку без силков! Ничего не выйдет... Вот и выходит, что мы, люди,
оказываемся самым ничтожными из всех существ. Мы не умеем простейшего и, тем не
менее, на роль безропотных жертв не согласны. То есть, это нам так кажется, что
мы не согласны, однако секрет кроется как раз в том, что НЕ МЫ выражаем свое
несогласие, а они, птицы и рыбы, снисходительно относятся к нашему
противодействию. Явившись в этот мир слабыми и беспомощными, мы не заняли
своего законного места в последних галерочных рядах. Нелепейшим образом мы
пробились вперед, и лишь поразительное благодушие окружающего позволило