"Андрей Щупов. Путь" - читать интересную книгу автора

откуда судьбе было угодно нас низринуть. Новое место оказывается дальше,
оказывается выше. И, стоя на краю пропасти, мы с особой ясностью видим
себя прежних, видим себя падших. Горький, но необходимый опыт. И никакой
добрый совет не поможет нам обрести свою вершину, не попачкав коленей. Все
тропки наверх лежат через овраги и буераки.
Я хочу сказать пару слов о тюрьме. Дело в том, что она разная для
всех. По всей видимости, это "велосипед с америкой", но отчего-то мне
думается, что немудреное это открытие еще не скоро посетит армию
законодателей, прокуроров и судей. Они и сытые, они и здоровые, они и
свободные... А тюрьма может быть и каторгой, и курортом. Я помню, как
раздольно ощущали себя в наших застенках заматерелые воры и убийцы. Для
них это было одним из привычных образов жизни, только и всего. Еще один
объем, который с ежедневным усердием они заполняли своим гнусным духом,
претворяя в реалии все ту же внелагерную мерзость, куражась над еще более
беззащитными, давая полный карт-бланш своей грязненькой фантазии. Личности
претерпевали здесь нивелирование, ничтожности стервятниками взмывали
ввысь. Так было, ибо того желала власть. Во всяком случае она тому
способствовала. И сильных переламывали о колено, как сухие ветки, едва они
пытались расправить плечи. Непокорная "человечинка" являлась в этих
затхлых местах своего рода лакомством, к которому жадно тянулись руки
блатных и кованые сапоги надзирателей. Ударить и растоптать, когтями
покопаться в том, что осталось...
Тренаж над личностью был в тюрьме занятием почитаемым, требующим
определенных навыков и особого психического склада. Подглядывая в глазки,
надзиратели учились у блатных, а те в свою очередь не стеснялись
перенимать вершины познаний у тюремщиков. Люди, хоть как-то старавшиеся,
сохранить себя, добивались только того, что срок их удваивался и
утраивался. Их затворяли от мира физически, затворяли духовно. Ад и его
зубастые подмастерья выходили против них, истекая слюной и нетерпеливо
почесывая зудящие костяшки пальцев. Схватка происходила не один на один и
потому всегда заканчивалась одним и тем же результатом. Ад можно было
обмануть, но перед ним нельзя было выстоять. По крайней мере здесь. И
происходило распятие человеческих душ. Железный конвейер работал
безостановочно, и тысячи кулаков, вооруженных кастетами, дубинками и
отточенными штырями выколачивали из телесных оболочек остатки достоинства,
воли и противодействия. Не оговариваемое сроками и статьями, духовное
убийство становилось идеальнейшим из убийств. И от ужаса творимого сходил
с ума и завывал пуще прежнего незримый ветер, вращая черные крылья
мельниц, помогая жерновам кромсать и перетирать живое в порошок. Рыбий
безмолвный бог развязно улыбался с петлиц и повязок блюстителей власти.
Гигантскими фильтрами тюремные дома продолжали процеживать людей, питая
мутными ручьями океан мирской ненависти.
Я не знал ничего о Лисе. Наши первые и последние шаги в подземелье мы
совершили врозь. Так вышло, что нас взяли разные люди. Я попал к Глору - и
теперь благодарен судьбе за это. Благодарен за ту дуэль, которую навязал
мне черный великан правом сильного. Мне повезло скрестить шпаги с
феодалом, не терпящим посягательств на свою собственность. С первых дней
заключения я оказался в царственной изоляции от прочих хищников несвободы.
Надзиратели скрежетали зубами в ответ на мои насмешки и отворачивались,
татуированные жиганы витиевато грозили, но не смели притронуться ко мне и