"Андрей Щупов. Гамма для старшекласников" - читать интересную книгу автора

словечки вроде монады и квиетизма. Философы принялись друг за дружку
всерьез, пробуя на зуб, испытывая на гибкость. Сосед с белесыми бровями и
такими же белесыми губами стеснительно наклонился ко мне.
- Я извиняюсь, люпмен - это что-то вроде ругательства?
- Вы хотите сказать "люмпен"? - я в очередной раз передвинул бокал с
морсом смуглокожей особе с голубоватой искоркой в глазах и золотистой в
уголке улыбки. Меня одарили кивком, морс благосклонно приняли.
- Люмпен - это когда показывают, например, по телевидению "Алые Розы"
Сергея Соловьева или "Механическое Пианино" Никиты Михалкова, а вы
переключаете на детектив или не подходите к телевизору вовсе.
Любитель интеллектуальных тонкостей, сидящий напротив, расслышал мою
тираду. Помимо всего прочего он обладал, по-видимому, и тонким слухом.
- Но тот же Соловьев умудрился снять чудовищный "Дом под звездным
небом". Стоит ли мне после этого подходить к телевизору?
Вероятно, сказывалось влияние Пасюка и Эльдара-Эдуарда. Я ответил с
нагловатой уверенностью завсегдатая столичных богем.
- Истинный художник в праве говорить и "фэ" и "хэ". Если уже есть
"Асса" и "Розы", можно позволить себе и пару бяк. Простительно.
- Я, откровенно говоря, придерживаюсь иного мнения.
- И это тоже простительно, - я снисходительно кивнул.
Стеснительный сосед, внимательно прислушивающийся к спору Пасюка и
Эдуарда-Эльдара, вновь удивленно повел белесыми бровями.
- Что еще? - я повернулся к нему с вальяжностью начальника отдела
кадров.
- Неофиты... - робко пробормотал он. - Это, видимо, растения?
Какие-нибудь редкие...
- В общем не такие уж редкие, - я отпил из рюмки озабоченного Пасюка
и, прищурившись, ударил своим мутноглазым залпом, пытаясь пробить точечки
зрачков смуглокожей. Что-то там радужно взорвалось, взметнулось навстречу.
Чем дольше я сидел за столом, тем больше она мне нравилась. Кстати
сказать, это одно из непременных условий застолий. Разговоры, сладости и
внимание хозяев - лишь часть обязательной программы. Одна-единственная
загадка способна придать пикантный аромат всему вечеру. И чаще всего роль
этой загадки суждено исполнять женщинам. Два-три взгляда, легкое движение
головы - и ворожбе положено начало. Что бы вы уже ни говорили, что бы не
делали, призрачный невод уже заброшен - от вас к ней, а от нее к вам. И
вовсе не обязательно что-либо вытаскивать. Рыбак волнуется, видя дрожь
поплавка, азарт утихает, когда рыба уже в садке. И совсем не нужно
подходить и знакомиться, - напротив, зачастую это прямо противопоказано.
За нашим столом сидела еще одна свободная дама. Издалека и мельком она
выглядела вполне ничего. Но стоило мне присмотреться, как я тут же записал
ее в категорию "старых кокеток". Увы, даме не удавалось самое
естественное. То, как она держала вилку, поджимала губы и даже мигала, -
во всем угадывалось желание позировать и быть красивой. А если не быть, то
по крайней мере казаться. В сущности она и была красивой, но, наверное, об
этом не знала. С такими трудно общаться. Им нужно подыгрывать, и,
подыгрывая, поневоле превращаешься в такого же позера. Словом, не всегда
тайна оказывается тайной.
Однажды на одной из дискотек я в течение часа любовался блондинкой,
танцующей на другом конце зала. Сначала она была просто привлекательной,