"П.Е.Щеголев(ред). Отречение Николая II (Сборник воспоминаний очевидцев) " - читать интересную книгу автора

конституционных уступках:
"О главном начальнике для Петрограда мною дано повеление начальнику
моего штаба с указанием немедленно прибыть в столицу. То же и относительно
войск... Относительно перемен в личном составе при данных обстоятельствах
считаю их недопустимыми. Николай".
Вся ставка на смерть перепугана таким оборотом дела. Опять убеждают
царя смягчиться. Он непреклонен. И в своем положении - прав! Если уж гадать
задним числом о том, что могло бы спасти положение для монархии, то,
конечно, это мог быть только шаг, сделанный самим царем: разгром
революционного Петрограда.
Отдав свои распоряжения, Николай трогается в путь. Он хочет пробраться
в Царское Село, к жене и больным детям. На станции Малая Вишера, уже почти у
столицы, ехать дальше оказывается невозможным. Тосно и Любань уже заняты
революционными войсками. Царский поезд возвращается, чтобы достигнуть цели
кружным путем через Бологое, и застревает в Пскове. Царь ждет известий, он
надеется на корпус Иванова.
Но за время почти суточного блуждания поезда события разворачиваются
ужасающим темпом. В Пскове, в штабе Северного фронта, у генерала Рузского,
Николай застает уже готовую петлю для себя.
Рузский, частью спасовав перед неумолимостью революционной стихии,
частью уже имея кое-какие виды при новом строе объявляет, перед разговором с
царем, его придворным:
- Надо сдаться на милость победителя!
Генерал Воейков, изнеженный полковник Мордвинов, граф Граббе и другие
дворцовые салонные собачки в эполетах поражены и удручены.
Как так сдаться! Разве - уже?!
"Начались возражения, негодование, споры, требования, наконец, просто
просьбы помочь царю в эти минуты и не губить отечества. Говорили все.
Генерал Воейков предложил переговорить лично по прямому проводу с Родзянко,
на что Рузский ответил: "Он не подойдет к аппарату, когда узнает, что вы
хотите с ним беседовать". Дворцовый комендант сконфузился, замолчал и отошел
в сторону". (Воспоминания генерала Дубенского).
Рузский имеет решительный, решающий разговор по проводу с Родзянко. Оба
собеседника обнаруживают в этом разговоре всю сумму лукавства. Каждый
старается лично задобрить и умаслить другого в предвидении возможной своей
неудачи. Однако же Родзянко дает понять Рузскому действительное положение
вещей.
Рузский начинает твердо соображать, откуда ветер дует. Недаром он
позволил себе через две недели так самодовольно рекламировать себя в
газетном интервью:
" - Ваше высокопревосходительство, - обратился наш корреспондент к
генералу Рузскому, - мы имеем сведения, что свободная Россия обязана вам
предотвращением ужасного кровопролития, которое готовил народу низвергнутый
царь. Говорят, что Николай II приехал к вам с целью видеть вас, чтобы вы
послали на восставшую столицу несколько корпусов.
"Генерал Рузский улыбнулся и заметил:
" - Если уж говорить об услуге, оказанной мною революции, то она даже
больше той, о которой вы принесли мне сенсационную весть. По той же простой
причине, что я убедил его отречься от престола в тот момент, когда для него
самого ясна стала неисправимость положения".