"Александр Щеголев. Река" - читать интересную книгу автора

пойми, ветер не поднимется, даже листики на дереве от жестов не
шелохнутся...
Содержание журчащего монолога было традиционным, как эта река, как
скала, как танцующий ножик в руках молчаливого слушателя.
Впрочем, профессор имел право на такие слова и на подобный тон.
Начальник экспедиции, как-никак; более того - руководитель реставрационной
мастерской. Доктор искусствоведения. А его подчиненный,
художник-реставратор, еще со студенческих лет ходил у профессора в
любимчиках, так что нет ничего необычного, если учитель решил вогнать
ученика в ум.
Учить кого-то - было для этого человека лучшим отдыхом.
- ...Твои чудачества, мой милый, защищают тебя только до определенной
грани. Ты понимаешь, о чем я... и о ком. Это очень опасные люди, Саша. ОЧЕНЬ
ОПАСНЫЕ! И им нужны гарантии... Ау! Ты меня, вообще, слушаешь?
Художник-реставратор отложил нож и принялся полировать странного вида
деревянную штуковину, с которой возился весь последний месяц. Он что-то
мурлыкал себе в бороду.
- Оставь ты свою финтифлюшку! Ему о серьезных вещах, а он дурью
мается... Когда ж ты повзрослеешь? Эти твои деревяшки - детский сад.
Ей-богу, даже неловко. Ведь ты бригадир, на тебя наши студиозусы смотрят...
Профессор был прав. Его ученик, похоже, застрял в детстве. Все
свободные часы, все внерабочее умение он использовал для постройки плавающих
безделок. Не кораблей, нет (такое хобби как раз не вызвало бы удивления), а
чего-то совершенно невразумительного. Точнее всего было бы называть эти
изделия "предметами". Причем, размера немаленького: отдельные экземпляры
доходили до полуметра в длину. Детали для них реставратор Саша вырезал из
сосны, затем пропитывал специальным составом, чтобы сохранялись они долгие
годы... он ведь классный химик, помимо прочих достоинств, - в вопросах
химии, кстати, и не сошелся с деловыми партнерами профессора Лямзина... так
вот, вырезал подолгу, тщательно шлифовал, иногда расписывал, если того
требовал художественный замысел, в общем, расходовал кучу сил и времени,
прежде чем один-единственный предмет появлялся на свет.
Самое странное, что эти штуковины прекрасно держались на плаву -
благодаря весьма изобретательной конструкции.
- ...Для сувениров они громоздки, для детских игрушек - слишком
декоративны, для произведений искусства - топорны и вульгарны, - говорил
профессор. - У них отсутствует функция, они изначально никому не нужны. Это
никчемУшки, Саша. Дурь - она и есть дурь...
Похожие речи разгоняли тишину над рекой буквально каждый вечер.
Начальник экспедиции подсаживался к чудаковатому бригадиру, подставив закату
рыхлый торс, и начинал размышлять вслух... Между тем, художника-реставратора
ничуть не беспокоило отсутствие смысла в его работах. Просто каждая
изготовленная им "никчемушка" воплощала какое-либо красивое слово. Закончив
очередное плавсредство, умелец писал это слово на борту. И уже давно его
рука вывела "Любовь", "Совесть", "Чудо", "Река" (названия пошловаты, зато
точны), а в голове его бродило еще много подходящих слов, просясь наружу,
вот почему он брался за инструмент...

ВВЕРХ ПО ТЕЧЕНИЮ