"Александр Щеголев. Пик Жилина" - читать интересную книгу авторанизм. Осознали, представили? Это будет третий и последний
этап - наркотик, который продлевает жизнь. В условиях, когда сдерживающий страх превращается в свою противоположность, что может остановить подсознательное стремление к кайфу? Че- ловек с нормальной эндокринной системой тоже хочет прожить долгую здоровую жизнь. А то, что платой будет наша осточер- тевшая реальность, разве это плата, разве это не дополни- тельный приз? Разум, увы, проголосует "за" и, тем более, инстинкт самосохранения... - Ты сгущаешь краски,- спокойно сказал Банев.- Игра ума, не имеющая отношения к здешним странностям. Ты ведь про этот город говорил, правда? Кстати, Ваня, вам хочется снова испы- тать слег?- неожиданно обратился он ко мне.- Простите, ко- нечно, за глупый вопрос. Они оба посмотрели на меня. Выдохлись, говоруны, вспомни- ли, что не одни на свете. - Почему глупый? - сказал я.- Раньше хотелось. - А если бы слег продлевал твою бесценную жизнь? - тут же кинул Славин. Я пожал плечами. В чем-то он был прав, по крайней мере в отношении сдерживающего страха. К счастью, миф о том, что слег можно сделать безвредным, не подтвердился. И к той, без ложной скромности, панике, которую мне удалось вызвать своей книгой среди обычных людей (по Славину - людей со здоровой эндокринной системой), быстро добавилось вполне рациональное подкрепить взошедшие в обществе побеги страха? - Ты валюту обменял? - спросил Славин. - Да. Он подмигнул Баневу этак хитро: - Тогда пожелаем товарищу хороших снов. Тот не отреагировал. Виктуар опять смотрел на дом Строго- ва, и во взгляде его было что-то больное, жалкое. Я тоже посмотрел. Некто в белом костюме медленно спускался по сту- пенькам крыльца; шляпа на тесемках потерянно болталась за спиной. Ноги человека словно веревкой были опутаны, и словно тяжеленное бревно тянуло его плечи к земле, и держался он руками за щеки, а щеки-то пылали, украшая мраморное, лишен- ное загара лицо... Я не сразу его узнал. Это был Сорокин, председатель европейского Союза Писателей. Добрел до мосто- вой, постоял, раскачиваясь, и двинулся прямо на нас, никого вокруг не замечая. Мы тактично отвернулись. Славин чуть слышно пробормотал: - Однажды став зрелей, из скучной повседневности ты вхо- дишь в Строгий Дом, как в кабинет рентгеновский... Веселиться было не над чем, впрочем, Славин и не веселил- ся. Не знаю, о чем в эти неловкие минуты думали мои брать- яписатели, я же думал о том, каково оно - спускаться по этой лестнице. Жалко было Сорокина, жалко было Строгова, но боль- ше всего - себя; и я отчетливо понял, что сегодня туда не |
|
|