"Александр Щеголев. Пик Жилина" - читать интересную книгу авторая, черт побери, был свободным, одиноким, при деньгах.
Десантные операции среди шезлонгов и минеральных источни- ков, думал я. Похищения людей, расстрелы вертолетов, нападе- ния на вокзалы. "Шаровые молнии" и прочие изыски. Ясно, что власти были растеряны от такого нагромождения событий, посы- павшихся в один день - В день моего приезда. К хорошему при- выкаешь быстро, а местные правоохранительные органы, как я понял, вот уже несколько лет сидели без дела. Угораздило же меня, думал я, испытывая острое чувство досады. Я был турис- том, просто туристом, и вмешиваться в происходящее никак не входило в мои планы. "Ну и что с того, что в день моего при- езда...- спорил я непонятно с кем.- Положительно не вижу связи..." Некоторое время я размышлял о будущем. О ближайшем буду- щем. В том смысле, конечно, куда мне теперь направиться. Я люблю размышлять о будущем, обманывая себя тем, что в этом и состоит работа писателя. И я'понял, что должен немедленно идти к Строгову, поскольку если не сейчас, то когда? Славин, правда, предупреждал, что кто-то из наших сегодня к нему уже намылился, но, в конце концов, никакой очереди мы не уста- навливали. Зачем, спрашивается, я сюда приехал? Я приехал проститься с Учителем, который умирает, который умирает вов- се не от старости или болезней, и никто не вправе отклады- вать нашу встречу, водя указующим пальцем по клеточкам неви- димого плана-графика. Если ты Учитель, у тебя обязательно должен быть Ученик, думал я, спускаясь по бесконечной лестнице к набережной. Иначе какой же ты Учитель? Именно наличие Ученика делает из незаурядного человека нечто большее. Если продолжить эту мысль, то неизбежно получишь следующую: эстафетная палочка передается из рук в руки только кому-то одному. Иначе гово- ря, свой Дух ты вряд ли сможешь поделить между всеми желаю- щими. (И это слова межпланетника, скривился бы Славин. Позор коммунисту, атеисту Жилину!) Так к чему мои патетические размахивания руками? К тому, к тому! Хоть и не я придумал операцию под полусерьезным названием "Время учеников", приз- ванную спасти нашего Дим Димыча (а кто ее, кстати, приду- мал?), я с готовностью принял эту безумную идею. Хоть я и прибыл в этот город, откликнувшись на зов своих друзей по писательскому цеху, в окончательный успех дела я все равно не верил. Хоть и не верил я в возможность вернуть Строгова к жизни, однако ж на что-то надеялся... Вот и набережная, а лестница все текла и текла вниз по склону, увлекая меня к морю. Это была центральная пляжная лестница - мраморная, с башенками. Невозможно было предста- вить, чтобы взять и сойти с нее в сторону. Мы спасали Учителя, забыв, что спасти сначала нужно себя. Мы все поголовно назвались его учениками, не понимая, что ему нужен только один - Ученик. Нет, каждый из нас в глубине |
|
|