"Дмитрий Щербинин. Свеча" - читать интересную книгу автора

- Я предложил бы развлечь вас своим пением...
- Ха-ха-ха! Ты будешь развлекать меня им в аду веками.
- Все же предлагаю повременить до утра. Ежели заставлю забыться тебя,
ежели с пением моим ты вспомнишь, что есть любовь, тогда оставишь ты и
нас, и этот город навеки.
- Ха-ха-ха! Любовь! Ты говоришь, чтобы я вспомнил, что такое Любовь?!
Ха-ха-ха! Я согласен! Я, клянусь, что оставлю этот город и вас... О, нет
- если ты заставишь меня вспомнить, что такое любовь - а это совсем не-
мыслимо, то я возьму тебя в ад, ну а возлюбленную твою - Ха-ха! - так уж
и быть - оставлю для неба.
- Я согласен! - сильным, уверенным голосом изрек, словно бы договор
подписал Пьеро. Нет - все ж тоска сжала его сердце - ад, муки его вечные
- все это вовсе не страшило, от понятия того, что этой ценой будет спа-
сена Аннека. Больно было от осознания одиночества, от понимания того,
что там - в бессчетных веках, он никогда больше не увидит ЕЕ -
единственную, которую полюбил он, да полюбил всем сердцем...
Пьеро поднес ручку Аннеки к своим губам, поцеловал ее осторожно, а
потом встретился с ней взором и увидел, что вся глубина, вся ее беско-
нечная глубина обращена теперь нежным чувством к нему.
И тогда он засмеялся! Он засмеялся, ибо вновь почувствовал, что Ад
никогда не вместит его, что Ад со всей его болью - лишь ничтожная пылин-
ка, против Любви их.
И вновь раскатился гром, а Пьеро, отпустивши руку Аннеки, но продол-
жая смотреть в ее очи, достал лютню, вот провел по ней своими длинными,
музыкальными пальцами. И, наигрывая, запел сильным, одухотворенным голо-
сом.
О, что это было за пение! Каждая фраза взмывала все выше на крыльях
чувства. Пьеро обладал прекрасным голосом, но так проникновенно, так
искренно никогда он еще не пел. Он смотрел на Аннеку, и он любил ее все
больше и больше и не было конца, тому духовному росту. До этого он рос
медленно: день за днем, год за годом - как обычное дерево. Но тут плес-
нулась из бездны очей живая вода, и вот он растет стремительно и беспре-
рывно...
Вот слова той баллады, как помнят их ныне, - но ни при чтении, ни при
пении, никогда и никому не удавалось достичь той же высоты чувств:

В глуши лесов,
Во час закатный,
Все в свете нежных облаков,
И льется свет, душе приятный.

Меж веток не листва,
Но поцелуи мягкие парят,
И на земле то не трава,
Но очи теплые горят.

И, кажется, что глубина лесов безбрежна,
За древом - целая страна,
Страна та столь огромно-нежна,
Что бога в ней душа видна.