"Дмитрий Щербинин. Светолия" - читать интересную книгу автора

тоже время и знал, что это запахи именно лесные - запахи земли, растений...
С одной из ветвей слетела птица с огненными перьями, ударилась об лед и
обратилась в костер, от которого не плавился лед, но было тепло.
- Ну, поведем теперь хоровод! - улыбнулась Светолия.
И вот все кто могли взяться за руки, встали в круг, и закружились, поя
громкие трели к самому небу; те же, кто не мог встать с другими, как,
например, пеньки и облако, остановились в центре круга; облако издавало
тонкое, похожее на хрустальный звон пение, а пеньки осторожно и умело били
по льду своими корнями - разносилась мелодия небесных колокольчиков, а
золотые паруса, смеялись, быстро и плавно перекатывались... Сережа тоже
смеялся, пел как мог громко; несся со всех сил вместе с хороводом, и
чувствовал, как прекрасен лес, как прекрасна весна - он об этом и пел, не
задумываясь над словами - он просто был счастлив и свободен...
Вот раздался голос, словно тревожный красный лепесток, стремительно
пронесся в воздухе:
- Идут...
Хоровод замер, костер в центре птицей взмыл в небо, а лесные обитатели,
сжавшись, став незаметными, призрачными какими-то, побежали в разные
стороны. Растворились в солнечных лучах птицы с девичьими головами, розовое
облако растворилось среди деревьев, великан заросший мхом - леший, обратился
старым ясенем, а пеньки замерли, пристроились неподалеку; белые мыши с
добрыми золотыми глазами вдруг запряглись в карету из солнечного света,
которая появилась возле Светолии.
- Сюда идет какой-то человек. - вздохнула Светолия. - Я помню времена,
когда этого не стоило опасаться; такой человек уселся бы на краю этого озера
да в спокойствии иль в восторге полюбовался на наш танец... Прощай, и
приходи завтра, я покажу тебе подземные хоромы, а белые мыши расскажут тебе
какую-нибудь историю.
- Может сегодня? - Сереже уж очень захотелось прокатится на карете из
солнечного света, увидеть что-нибудь еще волшебное, чистое - а возвращаться
в город, смотреть на машины, на стены...
- Тебя ждут дома, не забывай. - молвила Светолия и взошла, растворилась в
солечносветной карете. Белые мыши легко понесли ее по льду, и только
закрылись ветви берез, замерших в вековом хороводе вокруг дуба на острове,
только скрыли за собой этот ласкающий сердце свет, как Сережа остался один.
На берег озера вышел человек; взглянул на двенадцатилетнего Сережу,
огляделся по сторонам, почесал в затылке, еще раз взглянул на Сережу, да и
пошел своей дорогой.
Мальчик подошел к пням, потом к великану-лешему, обратившемуся ясенем, но
они стояли безмолвно и на все просьбы Саши рассказать что-нибудь отвечали
молчание.
Тогда мальчик повернулся и пошел к дому.
Он шел через поле все уже просеченное темными прогалинами, все поющее
мириадами ручейков; он смеялся - сердце его смеялось, и это было такое
прекрасное чувство!
Но потом, по мере приближения к городу, смех его увядал: он слышал уже
его утробный рев; он слышал надрывный скрип машин зачем-то спешащих по
мосту, он слышал отдаленный гул толпы; видел трубы заводов, угрюмых, ржавых,
уродливых и злых, испускающих в небо бледно-желтые, мертвые клубы; он даже
уловил запахи разложения, словно что-то громадное, медленно умирающие,