"Дмитрий Щербинин. Ковер" - читать интересную книгу автора

необычайно привлекательным. Это была одна из самых чудесных красавиц, каких
ему только доводилось когда-либо видеть, если, конечно, не считать Тани. И
эта красавица открывала нежные свои уста и вновь и вновь звала своего сына -
маленького Унти. Удивительно было очарование этого голоса - даже и Михаилу
казалось, что это мать мальчика. Да и не могло быть как-то иначе! Так и
хотелось сказать ему: "Что же ты плачешь? Вот твоя мама пришла, и все твои
беды кончились!" - он едва так и не сказал, но тут сам маленький Унти
застонал ему на ухо.
- Пожалуйста, пожалуйста не дайте мне повернуться, не дайте взглянуть в
ее глаза! От этого голоса мне так хочется повернуться - так сложно
сопротивляться! Пожалуйста, держите мою голову! Пожалуйста!.. Вы ведь видите
прах, который там вращается - это все что осталось от тел детей, которые
поддались, которые взглянули. Ну а души их там, в темно бездне!..
Пожалуйста, пожалуйста - держите меня покрепче! Уж лучше попасть в желудок
Брохауре-ведьме, чем кружится с ними...
- ..У-у-у-у-нти!.. У- у-у-у-у-унти!!! - все более протяжно, завораживающе
завывал вихрь - и какая же в этом вое действительно была нежность, какая
материнская ласка, какое обожание.
- Пожалуйста!.. Держите!.. Не могу я больше! - взмолился ребенок.
И Михаилу пришлось перебороть себя (а это было очень нелегко, и даже
кровь носом пошла) - перебороть, чтобы не поворачивать мальчика самому, но
напротив, удерживать его. Сначала это, по крайней мере не требовало больших
физических усилий, но вихрь все завывал и завывал - все звал его по имени, и
вот уже Унти кричит безумным голосом, чтобы Михаил отпустил его, чтобы не
лишал счастья быть рядом с матерью. Михаил удерживал его, хотя чувствовал,
что если так будет продолжаться и дальше, то он попросту не выдержит, с ума
сойдет.
- Выпустите же меня! Выпустите, я требую! - кричал все громче Унти. -
...Вы мерзавец! Как вы смеете?!.. Мамочка, мамочка - помоги мне!..
- Отпустите, пожалуйста, моего сына. - прошептал, казалось над самым ухом
Михаила мелодичный женский голос.
Он даже почувствовал нежное дуновение ее губ; взглянул на этот
прекрасный, среди ужасающих образов лик, и зашептал часто-часто: "Нет,
нет... я не позволю!" - он заскрежетал зубами, потом прикусил губу до крови.
- У-у-у-у-у-нти!!!.. Что же вы держите моего сыночка? Отпустите его,
пожалуйста. Со мной ему будет хорошо, я уберегу его от всех бед...
Вихрь стал разрастаться, был уже совсем близко от Михаила, и тут он
закричал от ужаса. Он увидел, что среди мельчайших частичек есть частички и
более крупные - и эти частички есть осколки лиц маленьких детей. Словно
мраморные чаши были разбиты они, и с другой стороны даже виделась белизна -
и все-таки он твердо знал, что это были когда-то именно лица живых детей.
А Унти вцепился ему зубами в ладонь, которой он пытался удержать его
отчаянно разворачивающуюся голову. Михаил почувствовал, что кончено,
почувствовал, что погибнет вместе с этим мальчиком, и тут что-то заскрипело
за его спиной, что-то схватило мертвой, каменной хваткой за плечи, легко,
как пушинку подняло в воздух, дернуло к себе...

* * *

Декорации сменились столь стремительно, что Михаил и опомниться не успел.