"Дмитрий Щербинин. Визиты в мертвый дом" - читать интересную книгу автора

ленных листов и напряженно склонился над ним, в пол оборота ко мне. При
этом Николай посматривал на меня и едва слышно лепетал что-то...
Я понял, что крайне смущая и раздражаю его своим присутствием, и что
он не читает вовсе этот лист, а только и ждет, когда же я уйду...
Скрипнула, запихнутая в угол маленькая кровать, которую почти пол-
ностью занимала полная старушка. Прошел к ней; поднял стульчик, что ва-
лялся на полу и усевшись; стараясь не морщиться от сильного зловония,
что облаком повисло вокруг нее, спросил:
- На что жалуетесь?
Лицо старушки я так и не смог хорошенько разглядеть: в тусклых отсве-
тах оно представлялось каким-то сморщенным блином.
Она вздрогнула; хотела что-то сказать, но так волновалась, что полу-
чалось только бессвязное бормотание.
- Может свет включить? - предложил я.
- Люстра не работает. - с надрывом выпихнул Николай, и тише - страст-
ным полушепотом. - черт... эх... - потом еще отборные, страшные руга-
тельства произнесенные, однако, столь тихо, что можно было подумать, что
они только послушались.
Я взял безвольную, рыхлую руку старушки, пытаясь уловить пульс, как
вновь услышал этот необычайно раздраженный, переполненный какими-то
скрытыми, все время сдерживаемыми эмоциями голос:
- Что там?
- Пока мне еще никто ничего не говорил - вы, ведь, вызывали, так
расскажите.
Николай провел дрожащей рукой по обтянутому кожей лбу и с дрожащем от
досады голосом, стал то шептать, то говорить громко, опять таки с надры-
вом:
- Вот вы спрашиваете, а откуда я знаю? Вот знал бы, не стал спраши-
вать. Понимаете, вы ведь врач, а я - актер. Мне это знать не положено.
Вот, вот... А вы что хотите знать... Она извелась совсем, от нее никако-
го покоя! Она все ночи громко стонет, так ворочается, бредит; ни рабо-
тать, ни спать не дает... А днем бледная, ворчит, ворчит, все не пойми
чего... Ну вот - а вы у меня спрашиваете; вы, ведь, врач, а я - актер...
- Это все от старости у меня. - глухим, замогильным голосом вымолвила
старушка. - Все тело разваливается... уже помирать давно пора...
А Николай прошептал едва слышно:
- Вот-вот. - и вновь в напряжении склонился над своим листом.
- Так, ладно. - ободряюще улыбнулся я старушке. - Сейчас мы вас ос-
мотрим; пропишем лечение...
- Ох... - тяжело простонала она и едва слышно прошептала. - Зачем же
лечить то, зачем мне жизнь эта сдалась? Вот дал бы ты мне такой порошок,
чтобы выпила я его да и не просыпалась больше.
- У меня такого порошка нет; да вам еще жить да жить... так покажи-
те-ка язык... ага, теперь температуру померим. А вы пока расскажите, где
вас боли мучают.
- Да что ты! - вяло отмахнулась она от градусника. - Все тело-то, го-
ворю, болит и не единого живого то места не осталось... ни единого...
Николай резко придвинул свое кресло к столу, с силой вдавил в дере-
вянную поверхность свой лист и вновь зашептал что-то...
- У вас так душно - вы бы форточку чуть приоткрыли - свежий воздух