"Федор Шахмагонов, Евгений Зотов. Гость " - читать интересную книгу автора

доверие. Это было просто немыслимо. Я уже не говорю о том, что в моем
положении это грозило разоблачением, но, если бы даже и ничто мне не
грозило, я не смел играть на доверии прекрасных людей. Пришлось всячески
уходить от такой чести. Сослался на то, что еще не обосновался накрепко, не
знаю, как сложится жизнь. Мне тут же сказали, что помогут обосноваться, что
я могу как передовой производственник претендовать на квартиру в Рязани.
Хоть беги от такого доверия и от благ, которые сам заработал. Кое-как
утряслось. Приписали мой отказ скромности, но прицел определился. Втягивали
меня в общественную жизнь. Правда, Соколов сказал мне, что очень удивились
моему нежеланию поработать в профкоме...
Не один раз хотелось мне все бросить и перебраться обратно. А как? Мне
говорили, что найдут способ перебросить меня через границу. Но это они
найдут! А без них как перебраться? А если и переберусь? Как они меня там
встретят?
После визита к Василию я не раз задумывался: не явиться ли мне с
повинной к властям. Одно меня удерживало - Марта и дети. Я боялся за них,
боялся, что на них выместят свою злобу мои бывшие наставники. Это они умели
делать!
С меня требовали отчета о моих действиях. Я должен был сообщить, как и
где я разбросал листовки. В тайнике я обнаружил новую партию листовок. От
меня требовали поисков "молекул" для молекулярной революции, от меня
требовали разведданных.
Тянуть было нельзя. Мои наставники из разведцентра могли заподозрить
неладное. С листовками обойтись было проще всего. Я их просто сжег, а пепел
развеял по ветру. В отчете указал, что распространил их на большом рынке в
одном из южных городов.
История с "молекулами" была просто смешна. Ну кого я из моих
сослуживцев мог завербовать для будущей революции в пользу кучки эмигрантов,
отверженных родиной? Соколова? Его друзей? Галю-грачонка, совхозного
агронома под Калугой, Анатолия Лебедева? Василий Голубенко и тот не пустил
меня на порог!
Я все решил по-своему. В мой разведцентр пошла информация, что я
подготовил для вербовки "молекулы", назвав вымышленные имена.
Я не решался идти с повинной, не решался порвать со своими
наставниками, делая вид, что работаю на них, и каждый день, каждый час
ожидал, что все оборвется...
Когда меня арестовали, я действительно почувствовал облегчение.
Следователь представился мне: Никита Алексеевич Дубровин. Он был
немолод, сдержан и подчеркнуто вежлив. Когда мы выполнили первые
формальности и перешли к делу, он спросил:
- Что вы имеете заявить следствию?
- Гражданин следователь, я ехал в Советский Союз с благородной миссией.
Я верил в это. Я верил, что еду сюда делать революцию, ехал освободить
русский народ!
Дубровин улыбнулся.
- Ну, ну!
- Я понял, что люди, которые меня забросили сюда, не знают России...
- А вот это неверно. Они знают, что такое Россия и что никто их тут не
ждет с революцией. Я вам сейчас кое-что покажу...
Дубровин разложил на столе веером фотографии.