"Федор Шахмагонов, Евгений Зотов. Гость " - читать интересную книгу автора

- Обнадежили понапрасну и скукожились! - Это он в минуту отчаяния так о
германском фюрере выразился.
У фрау опустились руки, нарушился образцовый порядок. Василий еще
как-то поддерживал хозяйство, деваться ему было некуда.
А у меня завязалась дружба с Мартой.
Она частенько приходила к нам, ко мне скорее. Сначала расспрашивала о
России. Немного я мог ей рассказать. Россия утонула в дыму и тумане.
Заморочил голову мне Василий, а о своих детских играх что же рассказывать.
Однажды Марта меня решительно спросила:
- Скоро сюда придут ваши или американцы... Тебя освободят, и ты можешь
уехать в Россию. Ты уедешь?
Вопрос прямой и, казалось бы, тогда для меня ясный. Василий содрогался
от ужаса перед таким исходом. Пугал он и меня:
- Ты, парень, вот что... Мы тут с тобой отсиделись, пережили
непогоду... Ты не вздумай обратно возвращаться! Это прямая дорожка под пулю!
Я уже не был бессловесным. Спросил его с некоторым даже вызовом:
- А мне чего страшиться? В плен я не сдавался, присяги не нарушал...
Меня мальчишкой посадили в вагон и увезли!
- А что ты здесь делал, парень? На кого ты работал, кому помогал? Врагу
помогал! Ты врагов молоком да маслицем откармливал! Как на тебя там
посмотрят? Так что и тебе возврата нет! Думай, куда податься! Да в России-то
сейчас мрак, разруха... Не скоро она на ноги подымется!
Это меня не пугало. Что могло быть страшнее рабства, какой еще мрак
после этого мог испугать?
Когда Марта прямо поставила вопрос: уеду ли я или останусь, прямо ей
отвечать я опасался. Еще не окончательно рухнула власть гестапо, еще стоял
Берлин, а в Берлине сидел фюрер. Но и лукавить с девушкой мне почему-то не
хотелось.
- Боюсь... - ответил я. - Меня могут судить! Я на немцев работал!
- Это глупость! - перебила она. - Мальчишек не судят!
- Дом мой разорили... Некуда ехать! Отец, наверное, убит.
- У тебя две руки, и ты здоров! Ты не хитри со мной! Если очень
скучаешь о России - скажи! Мне тогда ты не нужен! А если забыл Россию, то
возьми меня в жены. Генрих-то убит! У нас теперь нет женихов.
Марта была старше меня, в расцвете женской красоты.
- Я девушка честная, - продолжала она. - Женой буду хорошей. Мне дети
нужны. И начинать нам есть с чего... Хозяйство не развалилось... Молоко и
масло в цене будут. Ваши сюда не успеют, американцы раньше придут... Никто
тебя отсюда насильно не увезет! Я тебя прикрою!
Я молчал: научился сразу не выскакивать.
Насмотрелся я, что такое хозяин. А тут сам могу стать хозяином.
Понравилось мне это.
- Не уеду! - сказал я Марте.
- Из-за меня?
- Из-за тебя!
- Вот и хорошо! - сказала она спокойно. - Я объявлю, что с завтрашнего
дня ты ко мне переходишь. Поженимся, когда тебе восемнадцать лет
исполнится...
Вскоре война кончилась.
Пересидел я войну в коровниках. Слышал взрыв бомб, когда американцы