"Ирвин Шоу. Раствор Мэнникона (Сборник "Судьбы наших детей")" - читать интересную книгу автора

которые предшествуют открытиям в науке, он опять выбрал желтоватую мышь,
сестру той, что сдохла, и демонстративно оставил в виварии свет, а мыши
тотчас подняли писк громкостью децибелов восемь.
Вернувшись в лабораторию, Мэнникон осторожно обмазал новую мышь
табачной смолой и попутно обратил внимание на то, что самая первая мышь
все еще благополучно резвится в мыльной воде. Принесенную мышь он поместил
в высокий стеклянный сосуд, из которого ей было не выскочить, и вылил на
нее смесь с диоксотетрамеркфеноферрогеном-14. В первый миг ничего не
произошло. Он смотрел неотрывно, приблизив лицо к стеклянному сосуду.
Мышка вздохнула, тихо улеглась на бок и сдохла.
Мэнникон сел. Потом встал. Раскурил новую трубку, подошел к окну.
Выглянул из окна. Луна опускалась за дом. Он пыхтел своей трубкой.
Интуиция ученого подсказывала ему, что во всем этом была причина и было
следствие. Следствие было весьма очевидным. Две мертвые мыши. Но первая,
белая мышь, которую он поместил в практически тот же самый раствор, не
подохла, хотя пятно на ее шкурке осталось. Белая мышь, желтая мышь, желтая
мышь, белая мышь. У Мэнникона разболелась голова. Луна уже исчезла за
домом.
Мэнникон вернулся к столу. Мертвая желтая мышь почти окоченела. Она
неподвижно лежала в прозрачной жидкости. Вторая желтая мышь плавала в
мыльной пене чистого "Флоксо". Мэнникон убрал мертвую мышь в холодильник,
чтобы заняться ею впоследствии.
Он снова сходил в виварий. Шум достигал уже одиннадцати децибелов. Он
прихватил с собой серую мышь, черную мышь и пегую мышь и стал по очереди
окунать их в раствор, в котором уже сдохли две желтые мышки. На этот раз
он даже не потрудился предварительно вымазать их в смоле. Все они,
казалось, получали от ванны большое удовольствие. Пегая мышь так
развеселилась, что даже совершила попытку совокупиться с черной, несмотря
на то что обе они были самцами. Мэнникон посадил трех контрольных мышей
обратно в переносную клетку и долго пристально всматривался в желтую мышь,
которая по-прежнему блаженствовала в своем миниатюрном Средиземноморье из
безотказного пенистого "Флоксо".
Мэнникон осторожно вынул желтую мышь из мыльных пузырей. Потом
тщательно вытер ее, что вызвало у животного взрыв негодования. А к
Мэнникону почему-то вернулось ощущение, что его обманули. Он осторожно
положил желтую мышь в тот же сосуд, где два ее желтых сородича сдохли, а
три мышки другой окраски остались в добром здравии.
В первую секунду ничего не произошло. Затем и эта желтая мышка
вздохнула, прилегла на бок и сдохла.
Боль в голове вынудила Мэнникона закрыть глаза. Когда он снова открыл
их, дохлая желтая мышка валялась на том же самом месте в кристально чистой
жидкости.
Страшная усталость на валилась на Мэнникона. За долгие годы служения
науке такое с ним приключилось впервые. Он чувствовал себя бессильным
разобраться в происходящем, понять, к добру ли все это, нет ли,
продвинулся ли он в изучении детергентов вперед или отброшен на сто лет
назад, приблизило ли это его к раку или же, наоборот, отодвинуло к
паркетной мастике и клею, а возможно, и к снижению жалованья. В эту ночь
мозг его был уже неспособен разрешить загадочную проблему. Он машинально
положил мертвую мышь в холодильник рядом с ее предшественницей, пометил