"Ирвин Шоу. Судьбы наших детей (Сборник "Судьбы наших детей")" - читать интересную книгу автора

что уехал на войну его сын. Была когда-то первая мировая, и та давно
кончилась... Как я мог так считать! У меня рос сын, но я не сознавал своей
ответственности перед ним. Я работал, одевал его, кормил, послал в
приличный колледж, покупал ему книги и давал деньги на развлечения, возил
на каникулы в Вермонт, но я не понимал, в чем моя ответственность перед
ним. Я работал изо всех сил, мне было нелегко, я долго бедствовал, а
только бедняки знают, как трудно выбиться из нужды. Я вкалывал, хотя
должен был делать совсем другое. Я складывал миллионы цифр, рассчитывал
махинации многих компаний, из года в год, иногда по восемнадцать часов в
сутки, порой даже на еду времени не оставалось... Чем я занимался! Как я
виноват. Я не должен был допустить этого. Мне почти столько же лет,
сколько Гитлеру. Он сделал все, чтобы убить моего сына. Я же не сделал
ничего, чтобы уберечь его. Нет мне прощенья! Почему я не умер от стыда,
стоя в одной комнате с сыном, одетым в темно-зеленый лейтенантский френч?
Деньги... Я думал, как расплатиться с бакалейщиком, со страховым агентом,
за электричество... Какая ерунда... Я растратил жизнь на пустяки. Мой сын
ушел на войну, а я, старый, одинокий человек, только и делал, что платил
арендную плату да подоходный налог. Я забавлялся детскими играми. Я
дурманил себя опиумом. Как миллионы мне подобных. Война шла уже двадцать
лет, а я и не догадывался. Я ждал, пока вырастет мой сын и отправится на
эту войну вместо меня. Мне следовало кричать на улицах и площадях, хватать
людей за лацканы пиджаков в поездах, библиотеках, ресторанах и взывать к
ним: "Пожалейте, поймите друг друга, уничтожьте свои пушки, забудьте о
доходах, вспомните о добре..." Я должен был пройти через всю Германию,
Францию, Англию и Америку. Я должен был проповедовать на пыльных дорогах,
а в случае необходимости взяться за оружие. Я же провел всю жизнь в одном
городе и исправно платил бакалейщику. Версаль, Маньчжурия, Эфиопия,
Варшава, Мадрид - вот они, поля сражений, - а я-то считал, что была лишь
первая мировая и та давно кончилась.
Он остановился и поднял голову. На лице его выступил пот, соль резала
глаза, и, протерев их рукой, он увидел, что стоит перед огромным массивным
зданием, вечным и непоколебимым, в котором, в войну и в мирное время,
"Маршалл и Кь" вершили свои дела. Таблицы и цифры ждали его, хитроумные,
верткие цифры законных доходов, которые удалось получить мировому
производителю затворов и турбин в этот кровавый и прибыльный год, и цифры,
что попадут в официальный годовой отчет. Амортизационные отчисления...
3.100.456,25 доллара.
Он смотрел на высокое сверкающее здание, устремленное в нежное летнее
небо. Люди толкали Нелсона, а он стоял у подъезда, не в силах войти
внутрь.