"Ирвин Шоу. Судьбы наших детей (Сборник "Судьбы наших детей")" - читать интересную книгу автора

двигались без напряжения, когда Роберт делал очередной глоток.
"В твоем возрасте, - сказал Нелсон, - у меня тоже был волчий аппетит".
И вдруг сын посмотрел на Нелсона совсем по-новому, как бы увидел его
двадцатилетним; Роберта охватила нежность к отцу, и он подумал о более
поздних годах его жизни с гордостью и сочувствием...


- Что ж, - Роберт проглотил маслину, лежавшую на дне бокала, и поставил
его с легким, приглушенным звоном, который разнесся по притихшему бару. -
Что ж, пора на поезд.
Нелсон посмотрел вокруг, тряхнул головой, и домик в Вермонте, загорелый
парень, запотевшая бутылка холодного пива - все исчезло. Он допил свой
мартини, расплатился, и вместе с Робертом они поспешили на вокзал, где их
ждал поезд. На вокзале царили суматоха и смятение, мать какого-то солдата
и две его родственницы монотонно причитали; Роберт почему-то лишь пожал
отцу руку на прощанье, и больше не было слов, потому что оба чувствовали,
что еще одно слово, и слез уже не сдержать, Роберт спустился по длинной
лестнице на темневший внизу перрон. Чемодан из сыромятной кожи мелькнул в
толпе...
Нелсон повернулся и медленно пошел на улицу. Перед глазами все еще была
голова сына в фуражке, исчезнувшая в длинном проходе, который вел к
поезду, средним танкам, пушкам, страданиям, голова сына, уходившего на
войну без колебаний, легко и радостно. Он с трудом перешагивал через
мраморные ступеньки вокзала, а в его сознании, затуманенном мартини,
плачущими на перроне женщинами, медленно всплывали картины прошлого лета.
Он видел сына, играющего в теннис. Роберт действовал легко и умело -
просто летал по корту; он напоминал тех крепких калифорнийских парней,
которые со скучающим видом профессионалов играют 365 дней в году. У
Роберта была непосредственная манера в раздражении обращаться к самому
себе, и стоило ему сделать ошибку, как он вскидывал голову и бормотал себе
под нос: "Мазила! Мазила! Что ты здесь делаешь? Шел бы домой!" Он видел
отца, который с улыбкой наблюдал за ним, и знал, что отец понимает его
ворчливую тираду, адресованную самому себе. Он усмехался, делал замах и
подавал подряд три мяча, принять которые было просто невозможно...
Нелсон шел по Мэдисон-авеню к конторе "Маршалл и Кь", к бумагам со
строгими и коварными цифрами, ждавшим его на столе, к аккуратной
профессиональной бухгалтерской двойке, которой он так гордился.
По дороге он задумался - в какой части света встретит врага его сын? В
Африке? В Австралии? В Индии? В Англии? В России? Двадцатитрехлетнего
парня, вчерашнего пловца и теннисиста, способного вынести тяготы самого
сурового климата, вечно голодного любителя гигантских бутербродов,
холодного пива и веселых розыгрышей, судьба забросит в бог знает какие
пустыни, равнины, горы, джунгли, морские дюны, а его пятидесятилетний отец
будет все так же тянуть лямку в конторе.
Нелсон шел по Мэдисон-авеню, мимо витрин шикарных магазинов. Две
женщины обогнали его, и он услышал высокий женский голос:
- Ты только представь себе - платье из тафты, нежно-голубое, спереди
сборки, а на спине вырез до талии. Ну просто умереть можно!
Мне и в голову не приходило, что все так обернется, думал Нелсон;
ничего не видя перед собой, он уходил прочь от вокзала, с которого только